Капитуляция
Шрифт:
Сколько же крови он потерял?
Джек улыбнулся ей, но пелена боли застилала его глаза.
— Мне всегда намного лучше… в постели.
И он вдруг стал мертвенно-бледным.
— Джек! — вскричала Эвелин.
Но было слишком поздно… Он резко осел, снова потеряв сознание.
— Это даже к лучшему! — поспешил воскликнуть Лоран.
Чувствуя, как учащенно бьется сердце, Эвелин вошла в дом за мужчинами, которые пытались пройти с Джеком через холл, то волоча раненого, то поднимая его на руки. Потом, с превеликим трудом, мучительно медленно, они принялись поднимать Джека по лестнице. На протяжении всего пути
Теперь Эвелин неслась впереди всех. Она бросилась в маленькую спальню, которую никто не занимал, отложила пистолет — до сего момента она не осознавала, что всё ещё сжимала в руке оружие. В комнату вбежал Лоран, и они вместе разобрали постель.
Слуга стал зажигать свечи. Появилась Аделаида, бледная как полотно. Трим и Уилл подтащили Джека к кровати.
— Давайте на счет три, — скомандовал Трим.
Эвелин снова зажала рот рукой. Теперь, когда спальня была хорошо освещена, она наконец-то увидела, насколько тяжело ранен Джек. Окровавленная часть его головы являла собой устрашающее зрелище. Джека явно ударили выше левого уха — на щеке, виске и волосах остались следы запекшейся крови.
На Джеке не было куртки, а рубашку и даже бриджи покрывали пятна крови. Было похоже, будто его долго били, возможно ногами. Неужели его ещё и ударили чем-то тяжелым и острым? Или, не приведи господь, в него стреляли? От этих мыслей Эвелин стало дурно.
И вот, наконец, мужчины подняли Джека на кровать. Тут же очнувшись, он вскрикнул и выругался.
Бросившись к Джеку, Эвелин взяла его руки в свои ладони и крепко сжала их.
— Теперь вы в безопасности.
Ресницы Джека поднялись. Его полный боли взгляд встретился со взором Эвелин, но Джек явно не понял, что это она.
А Эвелин успела подумать о том, что за ними наблюдают посторонние.
— С вами всё будет в порядке, — мягко произнесла Эвелин. — Теперь я позабочусь о вас.
Глаза Джека прояснились, зажглись ярким светом: он узнал её. Линия его рта смягчилась, и какое-то мгновение они с Эвелин смотрели друг другу в глаза. А потом Джек снова потерял сознание.
Внутри у Эвелин всё мучительно сжалось.
— Что случилось? — Она начала расстегивать на нем рубашку. — В него стреляли?
— Мы не знаем, что произошло, но его сильно избили, — ответил Трим. — Нет, в него не стреляли. Хотя, когда я увидел кровь, тоже первым делом подумал об этом.
Эвелин дрожала как осиновый лист, но теперь Джек нуждался в ней. Она с трудом удержалась от желания поднять его руку и коснуться её губами. Эвелин распахнула рубашку Джека и едва не вскрикнула, увидев синяки и ссадины, покрывавшие его грудь.
— Кто же с ним так?
— Мы не знаем. Возможно, Эд Уайт.
— Уайт? — поперхнулась Эвелин и, обернувшись, уставилась на Трима и Уилла.
— Джек был в моем трактире, миледи, и они с Уайтом повздорили. Уайт ушел, следом удалился Джек. Чуть позже один из посетителей обнаружил его на улице, перед трактиром. Очевидно, на Джека напали, когда он вышел из моего заведения. Миссис Трим считает, что у него сломано несколько ребер. Переломы ребер очень болезненны, леди д’Орсе, и это объясняет, почему он то и дело теряет сознание. Но он не дал нам возможности позаботиться о нем, так что мне ничего не известно о степени его травм. Он потребовал, очень настойчиво, чтобы мы привезли
Эвелин судорожно вздохнула. Неужели это сделал Уайт? Странно, но она так не думала! Эвелин пыталась осмотреть рану на голове Джека, но увидеть что-либо за запекшейся кровью и волосами было невозможно.
— Мне нужна миска с водой и несколько тряпок, а ещё мыло и бренди.
— Я всё принесу, миледи, — тут же сорвалась с места Аделаида.
Лоран подошел к Эвелин.
— На эту рану на голове, возможно, нужно наложить швы, — пробормотал он.
— Удар по голове может вызвать множество других повреждений, миледи. Ему нужен врач и хороший отдых, — заметил Трим.
Разумеется, ему всё это требовалось, а ближайший врач жил в Бодмине. Но сейчас Джеку нужен был и уход. Эвелин с трудом сдерживала подступившие к глазам слезы.
— Мистер Трим, не знаю, как благодарить вас и Уилла за то, что привезли его сюда! Пожалуйста, разрешите предложить вам комнату на ночь.
Она молилась, чтобы Аделаида поспешила.
— Мы можем помочь позаботиться о нем? — спросил Трим. — После того, как вы помоете его, я мог бы зафиксировать его ребра.
У Эвелин не было ни малейшего представления об уходе за ранеными, не говоря уже о перевязке сломанных или ушибленных ребер. Она решила смыть всю кровь, чтобы четко рассмотреть травмы Джека. Но теперь она с надеждой взглянула на Джона Трима.
— А вы знаете, как фиксировать ребра?
Трим улыбнулся:
— Это Бодмин-Мур, миледи. Разумеется, знаю.
Эвелин поймала себя на том, что всё ещё держит руку Джека. Она выпустила его ладонь и встала.
— Тогда я принимаю ваше предложение.
Эвелин подвинула маленький деревянный стул из угла комнаты к кровати Джека. И просидела на этом стуле несколько часов — заря уже окрасила небо за окном в розовато-лиловый цвет. Джек всё так же неподвижно лежал на кровати. Но он спал, и Эвелин радовалась уже одному этому.
Лоран помог ей снять с Джека всю одежду, кроме панталон, и оставался рядом, пока она смывала кровь — главным образом потому, что Эвелин была потрясена и нуждалась в его поощрении, подбадривании и поддержке. Множество ссадин спровоцировало обильное кровотечение, а самая глубокая рана оказалась на голове, повыше уха, но, похоже, накладывать швы не требовалось.
Трим и Уилл остались внизу и весьма скромно перекусили остатками ужина, которые подала им Аделаида. Помыв Джека, Эвелин позвала Трима. Джон стал перевязывать ребра, заставив Джека очнуться. Раненому тут же дали два огромных бокала бренди, чтобы ему легче было перенести боль.
Так или иначе, но Джек стоически выдержал всю процедуру перевязки, стиснув зубы и не произнеся ни слова. И в тот самый момент, когда Трим закончил, Джек взглянул на Эвелин, закрыл глаза и провалился в сон. С тех пор Джек спал.
Эвелин сидела не шелохнувшись с того самого момента, как опустилась на стул у его кровати, даже несмотря на то, что все остальные в доме отправились спать. На протяжении нескольких часов она боролась с подступавшими слезами.
Чтобы не плакать, она успокаивала себя. Джек не должен был умереть — от сломанных ребер ещё никто не умирал. Чтобы избежать инфекции, они обработали его раны бренди, контрабандой вывезенным из Франции, — чистым, неразбавленным спиртом.