Капитуляция

Джойс Бренда

Джек позволил Эвелин медленно подвести себя поближе к кровати. Усевшись, он выругался, но неразборчиво, себе под нос.

— Можно я помогу тебе сесть? Ты, должно быть, умираешь с голоду.

Джек отрицательно покачал головой, даже не взглянув на поднос. Его лицо будто окаменело.

— Сколько человек знает, что я здесь?

Эвелин тут же всполошилась.

— Мои слуги, Трим и Уилл Лейси, бодминский кузнец. — Старательно перечисляя, она вдруг осознала, в какую переделку может попасть Джек.

Никто не должен был знать, что он находится в Розелинде. — Но Трим и Лейси достаточно осторожны, чтобы обсуждать, где ты сейчас находишься.

— Сплетничают все вокруг. Остается только надеяться, что они воздержатся от разговоров. — Он пристально взглянул на неё. — Видишь ли, Эвелин, мы никогда не говорили об этом, но ты — вдова, живущая одиноко, в твоем доме — один-единственный слуга-мужчина, и это во время войны!

Теперь она ещё больше встревожилась.

— Война — за сотни миль отсюда.

— В прошлом году французские дезертиры высадились в Лендс-Энде — они взяли в заложники фермера и его жену.

Она крепко обхватила себя за талию.

— Я ведь живу не прямо на побережье.

— Голодные бунты вспыхивают повсюду.

Эвелин не слышала ни о каких голодных бунтах в Корнуолле, но решила не спорить.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Сильно сомневаюсь, что вдове с маленьким ребенком следует жить одной среди безлюдных болот, как ты сейчас.

Эвелин помрачнела, тут же вспомнив угрозы Леклера.

Это мой дом! Нам больше некуда идти.

— Тебе стоит подумать о том, чтобы вернуться к своему дяде, хотя бы на время.

— Ты никогда не говорил ничего подобного! — вскричала она. Неужели ты хочешь, чтобы я переехала из-за того, что на тебя напали?

Его глаза вспыхнули.

— Я хочу, чтобы ты переехала, по причинам, которые я назвал, Эвелин. Он наконец-то взглянул на поднос с ланчем. — Вообще-то я действительно проголодался.

Эвелин никак не могла избавиться от ощущения тревоги — Джек явно пытался сменить тему. Но она заставила себя улыбнуться, что вышло довольно уныло, и спросила:

— Сможешь держать вилку и ложку?

Эвелин поставила поднос у его бедра, на кровати.

Джек пристально взглянул на неё:

— Я не ребенок. У меня и раньше случались синяки и ссадины.

Эвелин уселась на стул, скрестив руки на груди. Теперь она ещё решительнее была настроена узнать, что произошло и почему, и грозит ли им большая опасность, чем она думала.

Какое-то время Эвелин молчала, позволяя Джеку спокойно утолить голод.

— Ты помнишь, как тебя били? — наконец спросила она, надеясь, что сегодня, когда его сознание прояснилось, а боль поутихла, он вспомнит нападение и того, кто на него напал.

— Нет, — ответил Джек, не подняв взгляд от еды.

— А ты хотя бы

предполагаешь, кто это сделал и почему?

— Нет. — Он отложил вилку, съев половину тарелки тушеной говядины. — Но я смутно припоминаю, что ты уже задавала мне эти вопросы. Ведь так?

— Да, ты ненадолго очнулся вчера утром. Я не верю тебе, Джек.

Он медленно расплылся в улыбке:

— В самом деле?

Эвелин не собиралась бросать ему вызов, но невольно надавила на него:

— Думаю, ты прекрасно знаешь, кто на тебя напал.

Джек настороженно посмотрел ей в глаза.

— Эвелин, даже если бы я знал это, ни за что не сообщил бы тебе. Когда мы были на моем острове, я сказал, что не хочу втягивать тебя в войну, и я имел в виду, что не хочу втягивать тебя в любую сторону своей жизни, которая может быть опасной.

Эвелин вспомнила, как настаивал Джек, что она оказалась в опасности, подслушав его разговор с Леклером, и подумала об угрозах дружка виконта. А теперь ещё и это жестокое нападение, которое явно не было связано с контрабандистской деятельностью Джека. Она уже была с головой втянута в его опасные дела, с беспокойством осознала Эвелин.

— Почему ты кажешься такой встревоженной?

Эвелин встрепенулась:

— Я очень встревожена, Джек, тебя привезли сюда в жутком состоянии, чуть ли не при смерти! А две недели назад я подслушала тот ужасный разговор! Вчера ты пытался донести до меня, что нападение связано с фритредерством. Но это не так, правда? Нападение имеет какое-то отношение к твоей военной деятельности.

— Какой интересный вывод ты сделала! — воскликнул Джек, с притворной невинностью округляя глаза.

— Так ты это не отрицаешь?

— Ты слишком упряма. Я отрицаю это, Эвелин, — не моргнув глазом ответил он.

И всё же она знала — она просто это знала, — что Джек сейчас лжет ей самым наглым образом!

— Я написала Лукасу. Рассказала ему, что на тебя напали и сильно избили.

Джек пожал плечами:

— А ты хотя бы поведала ему, что я остался жив?

— Конечно!

— Вероятно, он вот-вот появится у твоей двери. В качестве старшего брата он может быть весьма назойливым. Иногда мне кажется, что он забывает, сколько мне лет.

— Если он действительно придет, я обязательно задам ему те же вопросы, что и тебе.

— И он, несомненно, ответит то же самое, что и я. — Джек снова пожал плечами и вдруг побледнел.

Эвелин вскочила, но тут же осознала, что не может сделать ничего, чтобы облегчить его страдания. Она в бессилии стиснула свои руки, хотя хотела сжать его ладони.

— Почему ты прислал сюда Лукаса? Я и не думала, что ты сделаешь это, — только не после такой ссоры, как та, что произошла между нами на острове.