Капкан для лисы
Шрифт:
— Что бы ты там не задумала, подожди пока остановимся. Не хватало еще в аварию с тобой попасть, — опередил меня Вишневский, в голосе чувствовались доброжелательные нотки, что сразу насторожило. Положительно, у парня самый настоящий нюх. Или третий глаз на затылке… хотя это довольно сомнительно: глазу, скрытому за волосами вряд ли удалось что-нибудь разглядеть, так что версия с нюхом казалась более правдоподобной, — Кстати, ты можешь уже сесть по-человечески.
Что я сразу и сделала:
— Ну да, авария была бы не кстати: ремонт такого монстра полностью тебя разорит.
— Я
— Конечно, не так уж много у нас богатых дураков, слава тебе господи. А то такими то темпами пришлось бы все дороги расширять, раза этак в три.
Вишневский усмехнулся и подмигнул мне в зеркало заднего вида. Сейчас он был похож на обычного себя: насмешливого, наглого и немного грубого. Ничего общего с тем парнем, которого я видела вчера… черт, три дня назад. Ничего общего с тем, кто меня по-настоящему напугал. Вот ведь ирония: Токарев, Змей и вся их гоп-компания напугали меня мало, а один Вишневский, прижимающий мою шею к стене… Я поежилась от нахлынувших воспоминаний. Наверное, это все потому, что я от него такого не ожидала, но все равно, было в Андрее что-то… что-то необъяснимое.
Еще минут десять мы ехали молча, потом он сбросил скорость и приткнул свое железное чудо машиностроения на обочину. То есть, приткнул лишь правый бок, никакая в мире обочина не способна вместить такой пикап. Я огляделась: вокруг лишь леса и поля, огни города (неизвестно, какого именно) виднелись где-то в районе горизонта. Далеко, в общем.
«Не паникуй, ничего он тебе не сделает», — напомнила я себе и приняла невозмутимый вид, гордо вздернув подбородок. На самом деле моя уверенность была далеко не стопроцентной, скорее 50:50, а после его вспышки гнева и вовсе 30:70 не в мою пользу. Андрей повернулся ко мне и по обыкновению, широко улыбнулся:
— Что, Мата Хари местного разлива, не расскажешь, как ты до такого докатилась?
— Как села с тобой в одну машину? Так я же не по своей воле… — я вздернула подбородок, демонстрируя уверенность, но смотреть старалась в окно. Не хотелось видеть его глаза.
— Это я помню прекрасно, — посерьезнел он, — И, кстати, ты бы так не храбрилась, знай, что именно я пообещал Токареву.
— И что же?
— Ты не должна вернуться и начать болтать о произошедшем, слишком много ты видела, так что он хотел, чтобы мир лишился твоего светлого лика. Это часть соглашения, — как ни в чем ни бывало пожал он плечами.
— А другая часть? — осторожно поинтересовалась я, раздумывая, убьет он меня или все-таки нет. Теперь моя уверенность скатилась до соотношения 90:10 и не в мою пользу. Токарева легко можно понять, вряд ли он хочет, чтобы его лавочку прикрыли (чем бы они там не занимались), но опять же, он должен был очень даже доверять Вишневскому.
«Подумай над этим» — отметила я про себя, такое доверие должно иметь под собой очень даже неплохую почву.
— Круглая сумма.
— Давай уточним: ты выложил за меня неприличное количество своих кровных и пообещал потом сопроводить в мир иной? И где тут логика?!
— Логика есть.
— Какая? Заплатить
Некоторое время он молчал, о чем-то раздумывая. Выражение его лица мне виделось смутно, потому что я упорно продолжала пялиться в окно.
— Ты прекрасно знаешь, что я далеко не туп, — наконец выдал Андрей, потом отвернулся и потянулся к бардачку, — Протяни руки.
— Что?
— Ты выглядишь довольно забавно, когда напугана. Можешь выдохнуть, принцесса, я всего лишь хочу снять с тебя браслеты. Мне не нравятся синяки на твоей руке, так что… — он взял меня за запястья, щелкнул наручниками и через секунду я уже избавилась от осточертевших оков.
— Значит, синяки на шее тебе больше по нраву? — буркнула я и прикусила язык, но сказанного уже не воротить.
Повисла неловкая пауза.
— Знаешь, ты можешь просто сказать «спасибо».
— Спасибо, — потирая больное запястье, пробормотала я, — И вовсе я не напугана, чтоб ты знал.
— Всегда пожалуйста.
— Вряд ли ты собираешься выполнить свое обещание, я права? Иначе тебя бы уж точно не беспокоили какие-то там синяки.
— Может, я просто за красоту в любой форме? Как тот готический писака-извращенец, как там его…
— Вряд ли в тебе есть хоть капля тяги к искусству. Ты из тех, кто свернул бы шею безо всяких разговоров, если это было бы твоей целью… — тут я осеклась, потому что припомнила, что кроме расчётливости, Вишневский отличался еще и тягой ко всякого рода представлениям, — Ну хорошо, может ты бы и помолол языком, но уж точно не стал бы обращать внимание на глупые синяки.
— Обожаю твою проницательность, — пиратская улыбка не заставила себя долго ждать.
— Мне она тоже по душе. И давай ближе к делу, потому что я хочу домой. Ромка наверняка беспокоится, все же двое суток прошло…
— Женщина, да что с тобой?! — перебил Андрей, от улыбки не осталось и следа, теперь он был недоволен.
— А что со мной? — осторожно поинтересовалась я. Кажется, такие вот перепады настроения — верный признак биполярного расстройства, что идет вразрез с образом «расчетливого Вишневского», что я нарисовала минуту назад. Вот и думай теперь, какая версия более правильная. Учитывая недавние события… Надо бы на досуге почитать книги по психологии.
— Ты должна догадываться, из какого дерьма я тебя только что вытащил. И первое, о чем ты беспокоишься — твой дуболом?!
— Ромочка — не дуболом, — обиделась я, — И никто тебя не просил, как ты выразился, вытаскивать меня из дерьма. Сама бы себя вытащила!
— Да ладно?! И как же это, позволь спросить?
— Какая теперь разница? Лучше скажи, что ты там делал? — сложив руки на груди, поинтересовалась я. Правильно, Сентябрина: лучшая защита — нападение.
— Там? — Вишневский как-то странно усмехнулся, — Ты хоть представляешь, что это самое «там» значит, девочка? Ты даже не знаешь, где очутилась, не так ли? И не было у тебя никакого плана… Ты самая настоящая идиотка, вот ты кто!