Капкан для саламандры
Шрифт:
Широко размахнувшись рукой, он послал кнутовище в сторону высунувшийся из-за моей спины маленькой любопытной мордахи. А ведь просила мелкого не лезть.
Перехватив рукой плеть, хоть и схопотав удар в процессе, я устало вздохнула и сняла амулет маскировки.
– Вот теперь, зайчик, они попытались совершить непростительное. Но помни, что мы старались быть добрыми и не первыми нанесли удар, - дернув на себя плетку, я выдернула рукоять у незадачливого главаря и перехватила ее сама.
Наемники сначала радостно всполошились, осознав, что добыча сама попала к ним в руки. Мужики дружно спешились и вооружились клинками,
– Помните, что девка нужна живой, - крикнул главарь, постепенно приближаясь.
– На щенка плевать. А девчонку если побережем, еще попользоваться успеем. Главное чтобы живая, про нетронутую разговора не было.
Мужики довольно загоготали и принялись вслух рассуждать о своих планах на мою тушку. Вот ей, богу, хоть уши мелкому зажимай. Какие-то они тупые и наглые. Уж не знаю, что им рассказал или не рассказал заказчик, только за противника меня не считали. Приближались неторопливо, залихватски размахивая клинками - пытались запугать, и уговаривали сдаться самой и просто “получать удовольствие”. Тогда мол и мальчишку отпустят восвояси. Идиоты. За эту самоуверенность и поплатятся.
– Зайчик, все, что ты услышал - это очень плохие слова. Говорить их нельзя и тем более, угрожать подобным девочкам и женщинам, - наставительно произнесла я, вжавшемуся в мою спину и спрятавшему лицо мальчишке.
– Это все, как раз из тех непростительных вещей, о которых я говорила.
– проводила я воспитательные меры, не обращая внимания на приближающихся наемников.
Но рубить с плеча не стала. Чувствуя неожиданную ответственность перед своим воспитанником, решила побыть “правильной” и сыграть в благородство. Для начала окружила нас огненным барьером, не слишком высоким, чтобы можно было спокойно вести переговоры. Наемники отшатнулись, испуганные лошади за ними взвились на дыбы и поспешили убраться подальше от опасного огня. Фенир, наконец, слегка расслабился и, отпустив мой плащ, с любопытством ожидал дальнейших событий.
– Мальчики, - спокойно начала я, - давайте решим вопрос полюбовно. Вы убираетесь отсюда, делаете перед заказчиком вид, что не нашли меня, и остаетесь в живых. Или все же совершаете глупость, пытаясь захватить меня, и погибаете мучительной смертью. Выбор за вами, - великодушно предлагала я.
Понятно,о это создает мне некоторые трудности, потому как маршрут придется менять. Но ей богу, не могла же я просто прикончить пятерых мужиков на глазах у ребенка, даже не попытавшись выйти на мировую? Мне вообще как-то не улыбалось устраивать кровавую баню прямо при мелком.
– Думаешь самая умная, сучка?
– хмыкнул главный, подойдя ближе всех к огню.
– Мы тоже не дураки, знали за кем шли. Прогнуть она нас пытается, мы еще посмотрим, кто тут на коленях будет ползать, - расплылся он в похабной улыбочке. Порывшись в кошеле на поясе, он бросил на меня полный превосходства взгляд, - Раз магичка, то никто тебе не ровня? Мы тебя еще научим манерам.
Коротко размахнувшись, он метнул в меня какой-то небольшой камешек. Пламя охранного контура тут же взметнулось ему на встречу, чтобы сжечь неведомую опасность. Но вместо этого, встретившись с неприметным камнем, резко потухло, оставляя меня с ребенком беззащитной. Не успела я даже удивиться, как огонь вокруг взметнулся вновь, только теперь какого-то голубого оттенка, и даже выше, чем был.
“Не
“Твоюс-с-с магиюс-с-с забралис-с-с”, - с каким-то нетерпением прошипела огненная в ответ.
Так, похоже камешек был артефактом-нейтрализатором - одна из новейших магических разработок. Удивительно, но не имеющая к Касс никакого отношения. И еще более удивительно, как закрытая военная разработка оказалась в руках обычных наемников. Занятная деталь, отложим на обдумать позже.
“А с чего такая щедрость?” - продолжила расспросы. Момент с потерей магии неприятен, но я бы и чисто физически с ними расправилась. Не без ранений, но мы бы с мелким выжили. То что чешуйчатая по доброй воле одолжила силушки выглядело… подозрительным.
“Отдайс-с-с-с”, - жадно прошипели в ответ.
– “Отдайс-с-с в журтвус-с-с”.
Вот даже не вижу ее, а чувствую, как хвостатая плотоядно ухмыльнулась.
Ясно, понятно. Кое-кому кровушки не хватает. В принципе, это избавляет меня от драки и кровавых подробностей. С другой стороны, сожжение заживо - не лучшее впечатление для десятилетки. Но не сказать, чтобы у меня был выбор.
“Сделай, пожалуйста, барьер повыше”, - попросила, желая хотя бы скрыть с глаз мелкого будущее представление.
Отгородившись от окружающего мира, я выудила из-под своего плаща спрятавшегося от огня ребенка и заставила посмотреть на меня. Фенир опасливо косился на голубые языки огня танцующие вокруг нас - звериная натура не слишком привечает эту стихию, среди оборотней огненных нет.
– Зайчонок, - заставила все же перевести взгляд на меня, - ты не бойся, это пламя послушное, оно тебя не тронет.
Взяв его за ладошку, медленно протянула ее к огню вместе со своей рукой, а потом окунула дернувшиеся пальчики в теплое пламя. Волчонок круглыми глазами смотрел, как язычки танцуют вокруг его руки.
– Но только такое пламя доброе, - предупредила его.
– Если цвет будет другой - не суйся! Обожжет.
Пламя саламандры сжигает только то, что она сама желает. Очень удобно, когда поджечь надо точечно и не задеть ничего рядом. Только вредина редко делилась силой.
– А сейчас, мы будем наказывать плохих дядь, - предупредила его.
– Ты закроешь крепко глазки, зажмешь ушки и не откроешь их, пока я не отпущу тебя, - серьезно заявила, требовательно глядя ему в глаза. Постараемся свести детскую травму к минимуму.
– Хорошо, -уверенно кивнул мне мальчишка и крепко зажмурился, закрыв уши руками.
Приобняв его и прижав к себе, не слушая жуткую ругань по ту сторону огненного барьера, тоже прикрыла глаза.
“Ну, ладно, играйся” - расслабилась, отдавай бразды правления подселенке.
– “Только постарайся не затягивать и как-нибудь… почище что ли сработай. Не будем мелкого пугать.”
В ответ я расслышала только шипящий предвкушающий смех.
Дальше у меня в ушах стоял рев пламени, сквозь которое изредка доносились крики боли и стенания.