Капризы страсти
Шрифт:
— Думаю, полномочий на то, чтобы увезти вас, у него нет, — ответил герцог, — да и я этого не допущу. Мы все тщательно обдумаем, но я предлагаю вызвать сюда вашего отца Уверен, что смогу убедить его, что не надо настаивать на вашем браке с человеком, к которому вы не испытываете никаких чувств.
Татика так расстроилась, что не смогла продолжать разговор. Герцог не стал донимать ее распросами и занялся стейками. Когда они были готовы, он разложил их на тарелки, принесенные из кладовой, и подал Татике серебряную вилку. Чтобы не обижать герцога, потратившего
После ужина герцог собрал посуду и ушел в кладовую, а Татика устроилась в углу дивана. Ей было уютно и тепло, но в душе царила полнейшая неразбериха с одной стороны, она радовалась тому, что оказалась наедине с герцогом, но с другой — ее обескураживало его желание вернуть ее отцу. Хорошо еще, что он не намерен отдавать ее лорду Кроули. Однако она была почти уверена, что бы отец ни говорил, мачеха настоит на этом браке.
Герцог вернулся из кладовой и подбросил дров в камин, затем подвинул кресло поближе к огню и сел лицом к Татике.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— Значительно лучше, — ответила она.
— Боюсь, нам придется провести здесь ночь, так как идти обходным путем через пустошь и через мост уже поздно — до новой дороги целых две мили. А утром, если слуги не придут за нами, я вернусь в замок и пришлю за вами грума с лошадью, чтобы вы не шли пешком. Вода в ручье еще не скоро спадет.
Герцог говорил таким тоном, какой обычно используют при общении с малознакомыми людьми, и Татика устремила на него пристальный взгляд. Однако он не повернулся к ней и продолжал смотреть на огонь.
— Считаю необходимым выразить огромное сожаление по поводу того, что наша совместная ночь здесь обязательно вызовет массу пересудов, — сказал он. — Правда, обо мне всегда сплетничали, я к этому привык.
— Вы уверены, — спросила Татика, — что специалисты, которых вы три года назад вызывали из Эдинбурга, тщательно изучили Зал вождей? Наверняка они что-то пропустили.
— А почему вы так решили? — Задавая этот вопрос, герцог не удержался и повернулся к ней.
— Да ведь это же абсолютно очевидно, — ответила Татика. — Там должен быть потайной ход, осталось только найти его. Ведь именно так герцог Малькольм исчезал из зала и тем самым создал легенду о том, что он якобы умеет становиться невидимым, и именно так кто-то проник в зал и убил вашу жену.
Герцог впился в Татику взглядом.
— Вы хотите сказать, что верите в мою невиновность? — спросил он.
— Конечно, верю! — воскликнула девушка. — Как вы могли подумать, что я считаю как-то иначе? Человек вашего склада не способен на такое. А вот найти того, кто это совершил, нужно.
Несколько мгновений герцог с сомнением смотрел на нее, а затем странным голосом произнес:
— Вы
— Естественно… я знаю, что вы не могли совершить… убийство, — тихо ответила Татика.
Герцог встал с кресла и упал перед ней на колени. Он не прикасался к девушке, только внимательно смотрел на нее.
— У меня все не укладывается в голове, — сказал он. — Вы уверены, что знаете историю до конца? Разве вам не рассказывали, что попасть в Зал вождей можно только одним способом и что я последним вышел оттуда?
— Рассказывали, — закивала Татика, — но я все равно считаю, что вы ни в чем не виновны. Я верю в это так же твердо, как в Господа.
Герцог издал какой-то звук, обнял ее и прижал к себе, да с такой силой, что едва не задушил. В следующее мгновение он нашел ее губы, и она ощутила небывалый восторг и радость, несравнимые ни с одним из тех чувств, которые когда-либо ею владели. Каждая клеточка ее тела отозвалась на этот поцелуй, ее охватил сладостный трепет, и она поняла, что именно об этом мечтала всю жизнь и именно этого ждала. В ней вспыхнул жаркий огонь, и она, отбросив условности, отдалась страсти. Все мысли улетучились у нее из головы, она погрузилась в райское блаженство, в ушах зазвучала божественная музыка.
— Ты веришь в меня! — бормотал герцог. — О, дорогая, как я люблю тебя! Я полюбил тебя, как только увидел.
— Я тоже… тебя люблю. Я… я ждала тебя… я мечтала о тебе… я знала, что однажды встречу тебя, — прошептала Татика.
— Дорогая моя, любимая, маленькая моя!
Герцог покрывал ее лицо поцелуями, она чувствовала тепло его губ и дрожала, отзываясь на его ласку.
— Я люблю тебя! Ты моя! Ты принадлежала мне всегда, с начала времен! Я сердцем чувствовал, что ты есть где-то в этом мире, только не мог тебя найти!
— Я видела тебя… в мечтах, — призналась Татика, — а потом увидела здесь… Ты был, как тот викинг… в моих мечтах он плыл ко мне через моря.
— Наверное, в те давние времена мы встретились в Новгороде, — сказал герцог, на миг отрываясь от нее, — и тогда я полюбил тебя. И люблю до сих пор.
Обезумев от страсти, герцог вновь прильнул к ее губам. Татика прижалась к нему и через тонкую ткань рубашек ощущала жар его тела.
— Как ты красива! Ты просто невероятно красива! — восклицал он. — Я так боялся, что любовь в твоих глазах уступит место презрению, когда ты все узнаешь. Я боялся… я очень боялся.
— Как ты мог такое подумать! Я же сразу поняла, что ты за человек. Мне сердце подсказало!
— Любимая, жизнь моя, — простонал герцог, утыкаясь лицом ей в шею.
Татика блаженствовала в его объятиях, ее глаза сияли. Она крепко обнимала герцога, словно боясь, что он может исчезнуть.
Неожиданно он отстранился от нее и вскочил.
— Я сошел с ума! — хрипло сказал он. — Ты же понимаешь, что я не могу жениться на тебе!
Татике показалось, что на нее вылили ушат ледяной воды.