Капризы судьбы
Шрифт:
Эйлин приготовилась выслушать очередной поток жалоб на поведение Анны. Потом, вернувшись, ей придется отчитаться перед Анной, передав ей все подробности разговора с Марией. Но не пойти к королеве Эйлин не могла. Проглотив обиду, она посмотрела на Бесс:
– Скажи, что я сейчас спущусь.
– Хочешь, я пойду с тобой? – вызвалась Селия. – Она будет спрашивать про Сару.
– Про герцогиню, – недовольно поправила Бесс. – Сара – герцогиня Мальборо. Ты должна называть ее титул.
Селия пожала плечами:
– Я думаю о ней как о Саре. Я пойду с тобой, Эйлин, и подожду тебя
Эйлин благодарно улыбнулась:
– Спасибо.
Селия болтала всю дорогу до дворца. Она не закрывала рот даже тогда, когда они поднимались по лестнице. Их провели в холл. Эйлин оставила Селию, а сама вошла в приемную. Здесь находились только те, кому назначил аудиенцию король. Слава Богу, ждать пришлось недолго, иначе она не выдержала бы, чувствуя на себе любопытные взгляды придворных, которые сидели, развалившись на длинных диванах, и сплетничали, собравшись в маленькие группы возле массивного камина.
Новая встреча с королевой оказалась хуже всех предыдущих. Даже не поздоровавшись с Эйлин, Мария махнула рукой, отпуская свою свиту. Когда комната опустела, она разразилась гневной тирадой. Видите ли, ей доложили, что Анна назвала Вильгельма плохим королем.
Эйлин покачала головой.
– Я ни разу не слышала, чтобы Анна говорила подобные вещи, Мария. Она упрекает вас только в том, что вы урезали ей денежное содержание.
– Она не обижается на нас из-за того, что мы завладели троном?
– Нет. Мария, люди рассказывают тебе ничем не обоснованные вещи. Они пытаются поссорить тебя с сестрой. Анна отказалась от престола в пользу Вильгельма, Разве она сделала бы это, если бы считала его плохим королем?
Мария вздохнула и несколько минут смотрела вдаль, потом обернулась к Эйлин. В глазах ее стояли слезы.
– Наши с Анной разногласия – просто Божья кара.
– За что?
– За то, что мы оказались недостойными дочерями. Мы бросили родного отца и теперь расплачиваемся за свой поступок. Вот ты, например, не бросила бы своего папу?
Эйлин молчала. Ей вспомнились попойки отца, его бесконечные измены и слова, которые погубили и его, и маму.
– Не бросила бы? – наседала Мария. У нее случилась очередная смена настроения.
– Мой отец выступал против тебя и Анны, однако я приехала сюда, к вам, – ответила Эйлин.
– Потому что тебе больше некуда ехать. Да, кстати, мы решили не восстанавливать твой титул и поместье Уитби. Надеюсь, ты нас поймешь.
Эйлин в ужасе уставилась на свою кузину. Она много, раз просила Марию о том, чтобы та вернула ей отцовский титул и земли. И каждый раз Мария обещала решить дело в ее пользу. Эйлин мечтала о собственном доме. Получив поместье Уитби, она могла бы уехать из Лондона и ни от кого не зависеть. Ей больше не пришлось бы стоять перед королевой в роли жалкой просительницы.
Она наконец обрела дар речи:
– Но почему, Мария?
– Если мы восстановим твои земли, люди подумают, что нас можно безнаказанно обвинять. Хватит и того, что тебя охотно приняли в доме моей сестры. Мы не можем сделать тебя герцогиней, потому что твой отец выступал против нас.
– Мария, пожалуйста! Я уеду в Уорикшир, и все обо
– Люди подумают, что мы тебя подкупили.
– Меня не надо подкупать. Я и так на вашей стороне.
– Неужели? Мы уже три года правим страной, но до сих пор не можем справиться с якобитами. Каждый день я слышу об очередном заговоре. Поговаривают, будто их устраивает моя сестра. Нет, мы не станем восстанавливать твое поместье. Живи у Анны и не проси о большем. А теперь оставь нас.
Эйлин вышла из комнаты королевы на деревянных ногах, и не обращая внимания на любопытные взгляды; в глазах ее стояли слезы. К вечеру все лондонцы будут знать, что королева отклонила просьбу Эйлин Ронли, потому что сочла свою кузину неблагонадежной.
Она вымученно улыбнулась своим знакомым и открыла дверь, ведущую в узкий коридор, о существовании которого знало всего несколько слуг. Здесь ее никто не побеспокоит.
Она остановилась у окна, прижавшись лбом к тяжелым бархатным шторам и изо всех сил стараясь успокоиться. Почему Вильгельм и Мария не захотели восстановить ее титул и поместье? Они могли отдать ей хотя бы одно поместье, чтобы она жила независимо. В конце концов, она не поддерживала Якова и не участвовала в заговорах против короля.
Будь она королевой, она не отказала бы своей кузине в подобной просьбе.
Эйлин подняла голову и несколько раз глубоко вздохнула. Она должна сохранять внешнее спокойствие, улыбаться и болтать со знакомыми, делая вид, что ее ничего не тревожит. Если гости короля почувствуют ее боль и слабость, то она очень скоро станет объектом досужих Сплетен. За неделю ей перемоют все косточки. Эйлин давно, еще будучи маленькой девочкой, научилась вести себя при дворе. Самое главное – никогда не показывать, что у тебя на душе. Она расправила юбки, выпрямила спину и вытерла мокрые щеки, пощипав их, чтобы добиться румянца. Теперь можно идти искать Селию.
Девушка обнаружилась в дальнем конце приемной. Она разговаривала с тремя мужчинами, которые стояли спиной к остальным присутствующим. Эйлин начала пробираться сквозь толпу, время от времени останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов с теми, кого она знала. В комнате набилось много народу. Все жаждали встретиться с Вильгельмом и Марией, надеясь подкупом или уговорами добиться своего.
Толпившиеся в приемной не обращали внимания на красоту интерьера. Высокий потолок комнаты был расписан библейскими сюжетами, на стенах висели большие портреты, а окна украшали тяжелые бархатные шторы. Люстра – каскад из хрустальных капелек – мягко освещала центр комнаты, на стенах горели хрустальные канделябры.
Селия заметила Эйлин и поспешила ей навстречу.
– Я только что познакомилась с удивительным человеком! – вскричала она.
Эйлин засмеялась. От сердца у нее отлегло.
– Дай-ка я угадаю. Он самый красивый мужчина на свете.
Селия просияла:
– Точно! Он само совершенство. Иди и посмотри сама.
Селия повела Эйлин к трем высоким, хорошо одетым мужчинам. Качество их длинных сюртуков и париков заметно даже издалека. Один из них обернулся и с интересом обвел глазами комнату. Увидев Селию, молодой человек радостно улыбнулся.