Капуцины
Шрифт:
– Не совсем так. Еще капуцины в каюте Ч.
– Они не присоединились к смутьянам?! – Даган немало удивился этому обстоятельству.
– Нет, мой князь. Я это точно знаю, потому что взял их каюту под наблюдение одновременно с лазаретом.
– Что ж… Но остальное стадо в столовой?
– Да, владетель. Им оттуда не выйти. Я приказал своим людям быть в готовности номер два, но в случае опасности немедленно переходить к активной фазе.
– Не совсем понял твою речь, но прозвучало внушительно. Как по твоему, они могут взбунтоваться?
– Я бы сказал, что недовольство достигает восьмидесяти градусов, а готовность поднять мятеж – шестидесяти. Так что да, вполне могут.
– Замечательно, –
Бахал вытянулся, всем своим видом выражая готовность следовать за господином хоть к центру самой горячей звезды. Илуш же с тревогой заметил:
– Я думаю, что не стоит тебе идти туда в таком настроении, владетель.
– А что тебя смущает? Пусть эти скоты раз и навсегда усвоят, что на «Шторме» я хозяин. И, кстати, почему это мне не стоит? Тогда уж – нам всем не стоит. Потому что ты идешь с нами. Так что двигайся.
– Но, мне кажется…
– Кажется? – язвительно перебил Даган. – Не расстраивайся: это все из-за состояния материи в скрытом потоке. Здесь все как будто кажется. Все расплывается, колышется. Это нормально. В общем, шагай.
Чтобы добавить словам князя веса, Бахал положил огромную длань на плечо советника, и тот, тяжело вздохнув, шагнул вперед.
Общая столовая выглядела как минимум странно. Обычно обитатели «Шторма» предпочитали утолять голод в своих каютах – это было и быстрее, и удобнее. В столовой же если и собирались какие компании, то на чей-то праздник и в количестве пяти, много – десяти человек. Сказывалась неявная клановость. Экипаж судна, члены торговой экспедиции и команда охранников жили весьма обособленно друг от друга. Четвертым кланом можно было считать персонал лазарета, но те вообще были непонятны для остальных – все время витали в каких-то своих, медицинских, эмпиреях. Хотя случись кому сломать, например, палец, и доктор Яммуш сотоварищи с готовностью исправляли сию досадную неприятность. После чего возвращались к своим, недоступным для других, думам.
Ну и, конечно, особняком в клановой иерархии стоял князь.
Сейчас же все столы в обширном помещении были сдвинуты в центр, собраны в один длинный, общий, за которым расположилось больше тридцати человек – невиданная доселе картина. Экипаж «Шторма» и члены торговой экспедиции. Впервые за весь полет два клана объединились.
Даган медленно осмотрел собравшихся, пытаясь поймать хотя бы один взгляд. Из этого ничего не получилось – как и предупреждал Бахал, при появлении непосвященных собравшиеся дружно принялись делать вид, что завтракают. И не беда, что в тарелках перед ними была налита лишь какая-то жидкость, по цвету слегка напоминающая бульон – ложки так и мелькали. Кто скажет, что это не завтрак? При этом ни один человек даже не подумал встать при появлении князя. Само по себе это еще не тянуло на полноценный мятеж, но общий настрой собравшихся отражало отлично. Впрочем, будь они даже настроены решительнее, бояться князю было нечего. Все три двери, ведущие в столовую, были распахнуты, и периметр помещения деловито занимали охранники. Сам Бахал, по своему обыкновению, маячил за левым плечом владетеля. Справа, ссутулившись, стоял Илуш, но даже его поникшая фигура не могла смазать общей внушительной картины. Столовая, безусловно, была взята под контроль.
– Голод, понимаю, – с деланным сочувствием проговорил Даган. – Голод – он и при сверхсветовых скоростях голод. И какая разница, что перед вами князь стоит, если кушать хочется? А ну, встать!
Ответом ему были дружные шлепки ложек по той невзрачной жиже, что наполняла тарелки протестантов. Впрочем, князь и не ожидал, что одного грозного окрика хватит для усмирения смутьянов. А потому продолжил – в довольно даже спокойном тоне:
– Вы
Протестанты ничего объяснять не стали. Они все также орудовали ложками, словно и не было в столовой никакого князя. И охранников, выстроившихся вдоль стен, не было. И лучевых пистолетов в руках у этих охранников тоже не было. И вот это безразличие задело князя куда сильнее, чем любые претензии. В претензиях, покопавшись, можно было хоть рациональное зерно обнаружить, а, отталкиваясь от него, привести какие-то контраргументы. В безразличии же оттолкнуться не от чего.
– Псы вы шелудивые, а не смелые и гордые люди, – подвел итог Даган. И, хоть и собирался вести себя со всем возможным достоинством, чтобы показать противной стороне, что в нем течет кровь настоящего правителя, не выдержал и сорвался на крик: – Встать, когда с вами князь разговаривает!
И ничего не произошло. Бахал пару раз кашлянул за плечом озадаченного князя и негромко сказал:
– Я знаю, что нужно делать, владетель.
– Да? – ехидно спросил Даган. – Ну, так поделись.
Охранник не стал ничего объяснять словами. Он прошел в конец стола, вынул из-за пояса лучевой пистолет и, переведя его на малую мощность, распилил составное сооружение пополам – на всю длину. Едкий дым горелого пластика тут же заполнил помещение, норовя проникнуть в легкие, не разбирая, кто здесь бунтовщик, а кто – усмиритель. Стол, продержавшись секунду, сложился буквой «М». Ссыпаясь к середине провала, зазвенели тарелки. Не ожидавшие такого поворота событий протестанты окаменели с занесенными ложками. Зато быстро среагировала система безопасности. Уловив в столовой повышенный уровень задымления и локализовав его источник, она оперативно окатила струей воды и разрушенный стол, и потенциальных смутьянов, еще больше усилив их растерянность.
Бахал явно не рассчитывал на такую поддержку, но сделал вид, что так и было задумано – ибо произведенный эффект ему понравился. Он вернул пистолет на место и с довольным видом посмотрел на князя, приглашая того продолжить увещевания.
Даган не торопился – не в состоянии был. Сперва пришлось дождаться, пока вытяжные вентиляторы, которые заработали сразу по прекращении холодного душа, очистят воздух до приемлемого уровня. И лишь после этого полузадушенным голосом – ибо ядовитые пары все еще были весьма чувствительны – князь сказал:
– Встать, скоты! Иначе следующим выстрелом Бахал подрежет ножки вашим стульям. Очень может быть, вместе с вашими ногами.
Протестанты медленно поднялись. Не факт, что они испугались угрозы. Но сидеть за разваленным столом с ложками наперевес было глупо. Впрочем, не менее глупо они выглядели и поднявшись. Хотя сделали все, чтобы по-прежнему смотреться очень непокорно – стояли, как сидели, в два ряда, лицом друг к другу, не обращая внимания ни на князя, ни на охранников. Картину портили ложки. Они были явно лишними.
Но Даган не оценил курьезности момента. Нервная система, и без того изрядно расшатанная последними непонятными событиями, была добита упрямым молчанием протестантов. Даже тот факт, что они выполнили последнее требование, поднявшись на ноги, ничуть его не порадовал. Душа с мазохистской настойчивостью требовала ответа – чего ради подданные решили взбунтоваться? И, хотя было совершенно ясно, как этот ответ будет звучать, противиться порыву души князь не мог. А потому решительно шагнул к строю непокорных и, не выбирая, хлопнул по плечу первого попавшегося.