Кар(м)а
Шрифт:
– Тоже мне, Шерлок и доктор Ватсон, – прошипела пойманная с поличным Ирка. – Заткнитесь, пока я не натравила на вас собаку Баскервилей.
Звонок на урок застал нас врасплох. Жадный до еды Егорик вмиг заглотил недоеденную Иркину булочку. Мы понеслись на второй этаж к кабинету черчения и, поцеловавшись с закрытой дверью, поняли, что впихнуть пятьдесят учеников на совмещенный урок можно только в актовый зал.
От зала этого, к слову, осталось одно лишь название. Некогда начищенный до зеркального блеска пол безбожно скрипел. Доски, выстилавшие центр сцены, не шлифовались так давно, что даже счастливые обладатели обуви на толстой подошве не были застрахованы
В общем, не зал, а этакая миниатюра нашего города – обители нефтяников, не справившейся с кризисом 90-х и превратившейся в обитель зла. Одним словом, Оха. Самый неприветливый уголок Сахалинской области. Треть населения уже свалила отсюда на материк. Еще треть собиралась последовать примеру первой. Я и сама с удовольствием оказалась бы в числе отъезжающих, будь на то моя воля. А пока горстке местных жителей, включая меня, приходилось довольствоваться догнивающим наследием застройки 70-х годов.
Мы успели вбежать в зал ровно за секунду до того, как Циркуль начал перекличку. Все вакантные места с худо-бедно приспособленными для размещения пятых точек креслами были заняты, и нам пришлось усесться на свои рюкзаки прямо посередь прохода. Спустя десять минут закономерно начала ныть поясница. Неудобная поза и сквозняк – так себе сочетание.
Циркуль был представителем вымирающего вида учителей. Он умудрялся преподавать свой предмет интересно, и ему, в отличие от Волчары Палны, не нужно было запугивать нас двойками за поведение или черт знает чем еще ради соблюдения тишины в классе. За это ценное качество Андрею Валерьяновичу спускали с рук регулярное потребление алкоголя. Все знали, что в своем волшебном термосе он таскал отнюдь не мятный чай. Зато на уроках черчения никто не боялся выходить к доске. Плохих отметок Циркуль не ставил. И вот как раз за это ему часто прилетало от начальства. Еще бы. Из-за высокого среднего балла по черчению рушилась вся школьная статистика успеваемости.
Мои затекшие ягодицы были застигнуты врасплох внезапной вибрацией. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы достать смартфон из единственного надежного кармана рюкзака. Краем глаза я увидела, что все мои одноклассники тоже потянулись за гаджетами. Прекрасно. Наверняка кто-то настрочил очередную идиотскую шутку в общий чат.
Сашка Петров, наш единственный и неповторимый админ, в начале учебного года создал в Ватсапе два чата: один с Любовью Станиславовной, второй – без. В первом чате – тишь да гладь. Любовь Станиславовна была бесхребетным классным руководителем, да и биологом тоже. Однако всем хватало ума не материться в ее присутствии. Чего не скажешь о втором чате… Случались, конечно, и конфузы, когда особо невнимательные личности путали переписки между собой и отправляли свои скользкие опусы, приправленные отборной нецензурной лексикой, в чат с классухой. Любовь Станиславовна вряд ли стала бы их скриншотить для демонстрации родителям на собрании, но всегда лучше перестраховаться. Поэтому литературные шедевры молниеносно удалялись их же создателями.
– Вот сучка, – прошипела Ирка сквозь зубы.
Заинтригованная ее реакцией, я таки заглянула в чат. Санек уже успел добавить в него Бессмертного, а взбесившее Голицыну сообщение выглядело так: «Добро пожаловать в наш дружный класс, Максим! С радостью поможем обжиться на новом месте» Следом шло до тошноты идеальное
– Держи, – хмыкнула я, протягивая другу салфетку.
Егор вопросительно взглянул на меня.
– Вытри слюни, – объяснила я шепотом. – Твой восторг от царевского селфи слишком очевиден.
– Жестоко, – криво улыбнулся Егорик.
– А этот сразу потек от радости, ты погляди, – бубнила Ирка, метая молнии в несчастного новичка.
Жгучая ревность Голицыной позабавила меня даже больше, чем собачья преданность Егорика. И если с чувствами Глинина все было понятно еще с 6-го класса (именно тогда он признался нам с Иркой в тайной любви к Нике), то с проявлением голицынских симпатий я столкнулась впервые за всю нашу с ней дружбу.
– Что вас так возмутило, позвольте полюбопытствовать? – громко спросил Циркуль.
Мы одновременно отвернулись в надежде, что он обращался к кому-то позади нас.
– Вас, Голицына, вас, – Циркуль уставился на нее поверх очков с толстенными линзами.
– Меня? Ничего. – Ирка невинно улыбнулась.
– Тем лучше, – процедил Циркуль сквозь зубы. – В таком случае будьте любезны напомнить нам, что такое золотое сечение.
Я осторожно придвинулась как можно ближе к Иркиному уху.
– Это наилучшее отношение частей и целого, при котором отношения частей между собой и каждой части к целому равны, – пропела Ирка под мою диктовку.
– Верно.
Голицына расплылась в довольной улыбке.
– Не обольщайтесь, – одернул ее Циркуль. – В следующий раз я разделю оценку напополам между вами и вашим суфлером.
Пристыженная Ирка уткнулась носом в пол. Мы не сговариваясь убрали смартфоны куда подальше. Циркуль, конечно, мужик адекватный, но и незаряженное ружье раз в год стреляет. А схлопотать второй неуд за день не было ни малейшего желания.
С физкультуры нас, слава богу, отпустили домой пораньше. Видимо, даже Валентине Игоревне, ЗОЖнице в пятидесятом поколении (не меньше), осточертело смотреть на наши тщетные попытки разыграть хотя бы одну стоящую комбинацию в волейболе.
Мы воодушевленно засобирались в штаб-квартиру комитета по перемыванию костей нерадивых одноклассников и прочих нехороших людей. Иными словами, к Егорику в гости.
– Идем, Кенни. – Ирка потрепала меня за рукав.
Они с Егориком давно постановили, что я неимоверно похожа на этого мультяшного персонажа. Особенно, когда натягивала капюшон своей рыжей парки по самое не балуй. Сначала мне это сравнение не особо нравилось, ведь по сюжету Кенни мочили чуть ли не в каждой серии. Но в нашем трио царила власть большинства, и мне пришлось смириться. А со временем мне даже начала нравиться эта нелепая кличка, и я сделала ее частью своего ника в инсте.
– Лида, – шелковистый бас Бессмертного застал меня врасплох.
Я застыла как вкопанная.
– Тебя ведь Лида зовут, верно? – Максим вкрадчиво посмотрел мне в глаза.
Благо остальные части моего озадаченного лица были скрыты под капюшоном.
– Э… Да, – промямлила я.
Бессмертный улыбнулся во все зубы. Такие белые, аж засверкали. Это как-то противоестественно.
– Я хотел извиниться перед тобой, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу.
А я-то думала, что московские красавчики не из тех, кто нервничает перед… ну… перед такими, как я.