Кара небесная. Книга 6
Шрифт:
Вытирая мокрые волосы розовым махровым полотенцем, Элеонора спросила: кто такой дядя Никита, и с чего это он вдруг должен прийти к ним.
– Ну как же! – воскликнул Игорь. – Неужели ты забыла дядю Никиту! Это лучший папин товарищ! Он передачу ведет – "Криминальный репортаж" называется! Вспомнила?
Услышав о том, что к ней в гости пожалует сам Малявин, чья фамилия в городе известна каждому, кто когда-либо имел в доме телевизор, Элеонора принялась приводить себя в порядок. Подсушила феном волосы, подкрасила губы, подвела ресницы.
– Муж-то не заревнует, увидев, как ты перед чужим орлом перья распускаешь? – усмехнулся Романов.
– Не говори глупостей. Мой муж адекватный человек. Он не ревнует.
– Ну-ну.
– А ты, вместо того, чтоб хамить, лучше б за хлебом сбегал. В доме крошки нет.
– О чем ты говоришь, мама? – вступился за отца Игорь. – Дядя Никита с минуты на минуту должен прийти, а нам с папой еще поговорить надо!
Элеонора презрительно, так, словно была уверена в том, что разговор опять пойдет о каких-нибудь несусветных глупостях, махнула рукой. Спросила Игоря: о чем он интересно собирается говорить с отцом.
– О вечеринках с шалавами, с которыми он таскается каждую неделю?
– Элеонора! – повысив голос, укоризненно покачал головой Романов.
– Ты бы хоть людей постеснялся, что о тебе в газетах пишут! О сыне подумал! Как ему про отца-то родного такое читать? Ну, ладно б, тебя одного затычкой обзывали, не жалко, но ведь и Игоря так могут начать звать! Как ему такое терпеть придется?
– Я уверен, его никто не начнет так звать. Успокойся, пожалуйста.
– А тебе откуда знать? Ты у него в школе в этом году хоть раз был?
– Нет, но собираюсь.
– Нет, так и не надо! Нечего тебе туда ходить – сына позорить. А то у всех, понимаешь, отцы как отцы – бизнесмены, начальники, солидные люди – и только у одного нашего – тусовщик!
Стараясь не разражаться и не раздражать свою бывшую жену, Романов принялся терпеливо объяснять, что всё написанное в газете является откровенной ложью и что Никита Малявин еще неделю назад это убедительно доказал в своей передаче "Криминальный репортаж".
– Ну, хорошо, – согласилась Элеонора. – Пусть в первый раз кто-то подменил в типографии статью… пусть, я не спорю. Но во второй-то раз! Или, может, скажешь, там опять кто-то чего-то напортачил?
– Опять, – сказал Романов.
– Ой, да брось! Нашел тоже дурочку обманывать. Как это такое может быть?
– У нас все может быть. Ты думаешь, в типографии что-то изменилось после первого случая? Уверяю тебя: ничего! Это сейчас, когда директора сняли, там кое-какой порядок, говорят, навели, а тогда никто и палец о палец не подумал ударить!
– Ну не знаю, – развела руками Элеонора.
В этот момент из прихожей раздался звонок.
– Дядя Никита пришел! – взвизгнул Игорь и помчался открывать дверь.
Несмотря на широкую улыбку,
– Да вот, – кивнул Романов на Игоря. – Сына пришел воспитывать, а воспитывают почему-то опять меня.
– Ой, да ладно! – махнула ладошкой Элеонора. – Ты ему, Никита, не верь, он к сыну раз в неделю ходит, и то не всегда. Когда уж тут воспитывать?
– Ну что ж, – вздохнул Малявин, потирая замерзшие руки. – Не всё от нас зависит… Вот у меня, например, детей нет, так мне и раз в неделю ходить не к кому.
Элеонора хотела сказать: нет детей, так и расстраиваться нечего – хлопот меньше, но вовремя остановилась, испугавшись, что бездетный Малявин сочтет эти слова за насмешку.
– Так что, ребята, – продолжил Малявин, – всё у вас не так уж и плохо. Поверьте мне.
Скажи эти же самые слова Романов, Элеонора непременно б обсмеяла его, а тут охотно согласилась.
– Это правда. Нечего жаловаться – бывало и хуже.
Глядя себе под ноги, Малявин задумчиво прошелся по комнате. У дивана, на котором сидел Романов, остановился и сказал, что им надо срочно поговорить.
Романов хотел предложить пройти на кухню, но увидев глаза сына – обиженные, требующие оставить дядю Никиту ему, изменил решение.
– Ну, так говори, – сказал он, перекинув ногу на ногу. – Мы тебя слушаем.
– Здесь? – Малявин обвел удивленным взглядом сидящих в комнате людей. – А впрочем… Может, это и к лучшему. Всё равно все узнают.
Собираясь с мыслями, он нервно потер ладони. Не зная, куда их деть, спрятал за спину.
– Кстати, Вась, как у тебя со здоровьем?
– Жив пока. Сердце, правда, пошаливает в последнее время, а так ничего.
– Таблетки какие-нибудь принимаешь?
Вынув из внутреннего кармана пиджака коробочку с лекарством, Романов потряс ею.
– Вот, кардиолог прописал… Ну, говори: что случилось? Не тяни.
Малявин снова прошелся по ковру. Остановившись, сообщил сухим голосом о том, что позавчера утром у подъезда собственного дома был найден труп Вячеслава Третьякова.
В комнате мгновенно стихло. Стало слышно, как где-то у соседей наверху хрипло залаяла собака, а по бульвару, надсадно надрываясь, проехал тяжелогруженый автомобиль.
– Это что же получается! – первой опомнилась Элеонора. – Выходит, статья в газете – не шутка, а специальный умысел? Так?
Вместо ответа Малявин сказал, что это далеко не всё, что случилось в городе за последние два дня.
– Еще вчера вечером пропал проректор мединститута – Степан Ребко.
– Как пропал?! – вскочил на ноги Романов.
– Отогнал автомобиль в гараж и домой не вернулся. Жена подождала его два часа, потом кинулась искать. Автомобиль нашла, мужа нет… Как сквозь землю провалился.