Кара во тьме
Шрифт:
Так страшно ей не было никогда. Какое-то время она ничего не слышала и не видела, скрутившись в комок и лелея боль, которая расползалась по телу после столкновения с рыцарскими сапогом. Потом ее подняли – не за волосы, но за жилетку, которая была стара для таких испытаний и затрещала по швам. Перед ней стоял все тот же третий рыцарь, который своей маски смерти в отличие от первых двух не снимал. Ее противники стояли поодаль и, судя по их видам, были готовы заживо содрать с нее кожу. Кажется, их останавливал только третий.
– Это правда? –
– Что? – она невольно вжала голову в плечи, ожидая, как минимум, пощечины.
– Ты морт и нарушила правила. Вам запрещено охотиться в лесу.
Рыцарь все еще говорил лениво и размеренно, будто на рынке беседовали двое случайно встретившихся знакомых.
У него тоже зеленый плащ, отметила Кара и вдруг поняла, что пощады сегодня не будет.
– У меня чистый санкристий, – молчать было еще хуже, поэтому она предприняла слабую попытку оправдаться. – Через пару месяцев я получу документы и смогу охотиться, где хочу. Как свободный гражданин.
– Через пару месяцев? – уточнил он.
Кара кивнула, остро предчувствуя надвигающуюся на нее беду.
– Но не сейчас, верно?
– Не сейчас, – согласилась она.
Мир замер, лес затих, сердце не билось. А теперь он скажет, что меня надо наказать, и эти трое все-таки снимут с меня кожу. Вряд ли остановятся на изнасиловании и побоях.
Однако третий рыцарь чем-то отличался от первых двух и повел себя необычно.
– Приведите себя в порядок, – отпустив Кару, бросил он своим спутникам, подтвердив ее догадку о том, что он тут главный. – Молитесь Двуединому и стыдитесь, что девчонка пустила вам кровь. Я обошел третий и четвертый секторы, там все пусто. Вы кого-нибудь нашли?
– Ее! – оба кивнули на замершую Кару.
Третий громко вздохнул и помотал головой. Кара так и представила, как он закатывает глаза под маской.
– Лучше бы сам все проверил, – пробормотал он. – Разве она похожа на Зорфуса?
Кара понятия не имела, о ком он говорил, кроме того, что мортов так, кажется, не называли.
– Нет, маштер, – ответил рыцарь с выбитыми передними зубами. Кара уже не сомневалась, что, если ей и суждено покинуть лес, то тоже без зубов.
– Морты регулярно нарушают границы, на то они и морты, – процедил главный. – У нас другие задачи.
– Так ее и отпустим? – ошарашенно спросил рыцарь с порезом на лице.
Маска третьего повернулась к Каре, у той же внутри все оборвалось. Вот сейчас должен последовать приказ снять с нее кожу заживо. В богатстве фантазии садистов Санкофа она не сомневалась. Кара ни одному из них не верила.
– Передадим о нарушении наставнику, пусть разбирается, – распорядился главный.
– А ешли она темный морт? – не унимался тот, что без зубов. – Вдруг она укрывает Жорфуша?
– Тебе следует больше молиться Двуединому, – отчитал его громила. –
Он не стал уточнять, что делать в другом случае – закон разрешал Санкофу казнить мортов на месте при любом нарушении правил.
Распоряжение главного не понравилось ни его товарищам, ни самой Каре. Вера в чистоту своей крови покрылась трещинами сомнений. С момента последнего санкристия прошло девять лет. Сегодня ей не везло весь день. Какова вероятность, что что-то пойдет не так? На миг снова вспыхнула вечная злость на Санкоф за все унижения и ограничения, и Кара подумала, что в душе она все-таки настоящий морт. Только морты так искренне ненавидели рыцарей Санкофа. Но мысль о бегстве она отбросила. Почему-то, глядя на третьего рыцаря, у нее не возникало даже желания сопротивляться. Вся его фигура – а он был выше Кары на голову – говорила о том, что с ним не только шутки плохи, но и попытки поговорить по-человечески обречены на провал. «Санкоф – не люди», – убежденно говорил Ягар, и сейчас с ним было трудно не согласиться.
Тем временем рыцарь с порезом на лице достал санкристий, и Кара невольно зажмурилась. Дед считал, что, если долго смотреть на иглы санкристия, можно ослепнуть. И все же каждый житель резервации прекрасно знал, как выглядело главное оружие Санкофа. Похожий на тонкую длинную иглу на причудливой рукоятке, санкристий внушал если не ужас, то неприязнь у любого нормального человека. У каждого рыцаря Санкофа имелся свой санкристий, отличающий в зависимости от ранга владельца. Кара не помнила те штуки, которыми проверяли чистоту ее крови в детстве, но, взглянув на иглу в руках порезанного, почувствовала, как образ всплывает в памяти, словно утопленник из мутной воды. Приступ тошноты подавить не удалось, и ее вырвало прямо под ноги главному. Он даже не отодвинулся.
– Видишь? Врет она! – обрадовался беззубый. – Все морты блюют на санкристий.
– Заканчивайте, – коротко бросил главный. – И так уйму времени потеряли. Мятежник может быть уже в Кальме.
Не став дожидаться, когда на ней снова станут рвать одежду, Кара сама закатала рукав рубашки, вытянув руку, но беззубый грубо толкнул ее и, ударив под колено, бросил на землю.
– Шамый тощный шанкриштий – по крови на ноге, – сказал он, вопросительно оглянувшись на громилу. – Надо проверить наверняка.
Главный нетерпеливо махнул рукой – мол, делайте, что хотите, лишь бы быстрее.
– Шнимай штаны, детка, – хмыкнул беззубый. Понимая, что сила не на ее стороне, Кара принялась расстегивать ремень непослушными пальцами. От злости и одновременно страха ее всю трясло и колотило. Рыцари не стали ждать, когда она справится, и порвали шнуровку, после чего бесцеремонно оголили ее, стянув штаны к сапогам, а потом прыснув от смеха при виде ее трусов. Да, Кара шила их сама и отчетливо осознавала, что хорошей швеей она не являлась. На то, чтобы покупать белье на рынке, денег у нее не было.