Карачун 95
Шрифт:
— Понятия не имею, он постоянно новых набирает. У него, как у самого старого Комиссара абилка на безлимитных прислужников имеется. Вот он ни в чем себе и не отказывает. — усмехнулся Илья.
Оруженосцы напали на нас одновременно, материализовав из пустоты сверкающие острой сталью мечи и топоры. На передовую тут же выскочили трое философов, видимо засиделись в камере и хотят размяться. Они сходу принялись крутить мощные вертухи, стараясь залепить ногой, снаряженной шерстяными носками и сандалиями, прямо в лицо в подлого противника. Вот Аристотель провел хитрый прием, и повалив противника на землю, принялся его душить. Тот отбрыкивался
Я тоже не стал стоять в стороне, и отвлек на себя четвертого врага. У меня было преимущество в длине орудия, но лох был слишком вертким. Он легко уходил от острых лезвий и атаковал в ответ мечом. Пару раз ему удалось задеть мое голое туловище и я, впервые, оценил эффект от игнорирования урона: вместо глубоких порезов, на мне оставались лишь жалкие царапки. И это жалкие 20 % игнора, а что будет когда я соберу весь комплект? Я что неуязвимым стану? Нет, того же комиссара я смог завалить — значит и я не получу абсолютной защиты. Обидно, но что ж поделаешь — надо же оставить врагу хоть какой-то призрачный шанс.
Вилы и меч вошли в клинч, ухмыляющийся оруженосец тут же потянулся к ножу, висящему на поясе. Он почувствовал свое преимущество и готовился смаковать победу. Ну да, у меня-то на поясе ничего нет, да и самого пояса нет…Рано радуется, ублюдок! Выхватив из инвентаря вилку-негатор я сделал мощный замах в сторону лица противника и, неожиданно, снес тому нос. Его хрючило насадилось на три кривых лезвиях из нержавейки, будто маринованный грибочек. Залитая кровью моська оруженосца стала напоминать лицо матерого сифилитика из средневековья.
— Что, не ожидал лошара? — я злобно расхохотался.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним! — пафосно пизданул он и попытался пырнуть кинжалом в моё беззащитное пузо.
— Ага, щас! — я сместился вправо и лягнул противника промеж ног своим суровым кирзовым сапогом.
Тот подлетел в воздух на добрых два метра и упав обратно на землю, дико завыл. На штанах в районе его паха расплывалось густое кровавое пятно. М-да, что-то я переборщил, кажись кранты его мужской гордости. Я даже не много устыдился своего поступка и потому не стал изгаляться над поверженным врагом и просто добил его ударом вил в голову.
Тем временем философы тоже справились со своими противниками: трупы оруженосцев сейчас с аппетитом кушал Асфанаил. От этого процесса его аура ощутимо раздувалась, начиная давить на окружающих. Видимо для демонического отродья такие ребята приносят куда больше профита, чем обычные души. Надо бы с ним поаккуратнее быть, иначе не дай сотона, тьфу на ее мерзкую рожу, он и меня сожрет!
Разобравшись с оруженосцами мы стали свидетелями печальной сцены: Михалкову удалось укокошить быков, и сейчас, прямо
Ободранное кровавое лицо Михалкова было ужасно: рваные куски плоти свисали лоскутами, воспаленные глаза горели, будто два прожектора, из ноздрей, прямо на чудом выжившими усами сочилась желто-зеленая сукровица.
— Я вырежу твое сердце и сожру вместе с 67 % маойнезом Кальве Французский! Я буду строгать твой вонючий хвост, как редьку! — заголосил он и бросился на мелкую с копьем на перевес, но я заступил ему дорогу и отбил его выпад при помощи вил.
— Предатель! Я слышал о тебе! Но тебе не уйти возмездия! — пробурчал он, захлебываясь слюнями и соплями.
— Не ну, что ты за Комиссар, хоть бы кожу на роже отрегенил! Это в конце-концов некультурно! Такое чувство, что не с человеком, а с депутатом разговариваю! — возмутился я, и принялся обходить его сбоку, планируя подло пырнуть вилкой. Прошлый раз сработало — и в этот должно!
Но Михалков был не просто — он отскочил назад и, вновь врубив плазменное лезвие, закрутил свое адское оружие над головой на манер вертолета. Соваться к нему в упор было крайне опасно! Я махнул рукой группе поддержки — херли встали, кто помогать будет? Довольный после трапезы Асфи кивнул, и тут же запустил во врага несколько раскаленных до бела, объятых красным пламенев поребриков. Ну или кусков рельсы, у демонов крайне извращенная фантазия — он что угодно придумать мог.
Комиссар, как заядлый теннисист принялся отбивать летящие в него снаряды. Копье окуталось серой дымкой и расплющилось на конце, став отдаленно напоминать весло. Он работал как заведенный, но все же упустил один из огнеблоков и тот угодил ему прямо в ободранное рыло. Бедняга завопил, будто ошпаренный. Вкусно запахло свежим шашлыком из свиной шеи. Его глаза помутнели от страшного жара и стали напоминать поеденные червями подберезовики. Внезапное ухудшение зрения сделало его крайне уязвимым: Михалков слепо шарил руками в пространстве и что-то спешно колдунил, вероятно пытаясь врубить реген. Но мы не дали ему шанса продолжить бой и накинулись всей толпой.
Общими усилиями нам удалось зафиксировать побитого комиссара на земле, но сдыхать он никак не хотел: меч его только царапал, а вилы не пробивали. Ну только представьте: бьете вы соседа-алкаша в лицо вилами — а они просто отскакивают! И на том ни царапинки! Это просто какая-то дичь! Или, как я догадался, высокий процент игнорирования урона.
— Бесполезно! У меня 85 % игнора и куча других резистов. — хрипло прокаркал Михалков, подтвердив мои догадки.
— На каждую хитрую дырку найдется своя вилка! — улыбнулся я и начал медленно вдавливать трехлезвийное орудие смерти в его глаз.
Вот ведь выверт судьбы, с чем только я не воевал, какое оружие в руках не держал, а самым мощным и действенным оказывается обычная вилка! Ну, понятно обычная не для нас, а для древних, но все же…
Дохлого комиссара я закинул в идентифицирующий контейнер и тут же убрал его в инвентарь. Его раздетый труп мгновенно вывалился наружу, а шмотки остались в полной моей собственности. Вернув желтую мусорку обратно на землю, я открыл крышку и, предвкушая лицезрение ништяков, заглянул внутрь.