Карамельные дюны
Шрифт:
Девушка оторвала взгляд от страницы и вздрогнула от неожиданности — перед ней стоял Леся.
— Что ты здесь делаешь? — задал он вопрос первым. Сентябрьская погода не располагала к пляжному отдыху.
— Мне стало грустно, и я пришла на наше место, — она посмотрела светлыми, полными печали глазами. Сонате было известно о горе в семье Леси, но подробностей она не знала.
Юноша почувствовал укор совести. Ему стало не по себе за предательство, за то, что он обнадежил эту девушку, а затем легко ее бросил, увлекшись яркой красотой Иоланты.
Сона скучала вечерами и ждала его звонка, в то время как он и думать о ней забыл.
— Ты потерял мой подарок, — произнесла она разочарованно.
— Нет, что ты, — соврал Леся.
— Потерял.
У Леси екнуло сердце: вот оно что! Брелок нашла Соната,
То, что плюшевый заяц попал к подруге, а не оказался в милиции, значительно улучшало дело. Но, с другой стороны, Соната знает, что Леся там был, а это совсем некстати. Стоит следователю основательно с ней побеседовать, и он выспросит у нее все и сделает соответствующие выводы. А если и микрочастицы какие обнаружатся на ворсе игрушки, то все — он пропал, при такой весомой улике не выпутаться.
Леся попал в сложную ситуацию. Он не знал, как бы поделикатнее попросить подругу, чтобы та его не выдавала. На ум пришло простое, но неприятное решение, поскольку приходилось чувствовать себя немного мерзавцем.
— Сона, ты очень торопишься? — спросил он, старательно изображая чувственность. — Давай погуляем вместе.
Соната нежно улыбнулась: Леся ее не забыл, он по-прежнему ее любит.
Алекс
Соната подобрала зайца в дюнах и насмешливо вручила ему спустя десять лет. В дюны она позвала его не случайно — ей надо было вернуть подарок на месте гибели Девида. Это в ее стиле — все должно быть символично. Соната обо всем знала и долго молчала. Теперь решила прекратить хранить тайну и обратилась к Снегиревой. Алекс понимал, что сподвигло Сонату на такой поступок — она ему не простила того, что он променял ее тогда на Иоланту.
По всему выходило, что Сонка рассказала Снегиревой все, и вскоре радиослушателям станет известен кровавый финал той давнишней истории. Своим откровением Соната создала для него серьезную угрозу. Территория вещания «Звездной пыли» широка, передача Снегиревой популярна. Если он услышал и узнал себя, то вполне вероятно, что услышит еще кто-нибудь, кто в курсе той трагедии. Возможно, ему удастся избежать уголовной ответственности, а вот имя и репутация будут уничтожены. Но главное — отец. Убийство брата он не простит и пересмотрит свои планы относительно него. Родительский гнев он бы пережил, но с бизнесом, который собирался передать ему отец, Алекс расстаться не мог. Фрахтовая компания, созданная и возглавляемая Павлом Анатольевичем, была для Алекса всем. Он и мысли допустить не мог, что она ему не достанется.
«Их надо убрать. Обеих. Снегиреву, пока она не растрезвонила мою тайну, и Сонату — как источник информации».
Место нахождения гражданина Литвы Алексея Потапова сыщики установили довольно быстро. Желто-зелено-красный триколор на номерах его «Шкоды» запомнился вахтеру «Звездной пыли», который от скуки постоянно таращился в окно.
На границе Ленинградской области его машину остановила дежурная смена ГИБДД. Алексей направлялся на родину, но доехать до нее ему не дали, Лесю доставили в отделение, где начались его крупные неприятности, конец которых был очень далек.
Потапов сперва замкнулся и категорически отказался отвечать на вопросы следователя. Говорить он начал лишь спустя двое суток.
Хорошо обдумав свое положение, Алекс с горечью понял, что отпираться бесполезно: против него у следствия слишком много фактов. Если бы в деле фигурировали только незначительные улики вроде его звонка Снегиревой, то можно было бы надеяться, что его толковый адвокат развалит обвинение. Но наличие свидетельницы, видевшей его встречу с Сонатой в Польском парке, не оставляло никаких шансов. И еще этот заяц, на котором обнаружились микрочастицы меха его дубленки. Он носил игрушку с собой. Когда Соната уже лежала на снегу, он зачем-то вытащил из кармана зайца и вставил ей в руку ее же подарок. Почему он так поступил, Алекс не знал. Этот плюшевый заяц с приколотым к туловищу алым сердцем был весточкой из прошлого, от которого Алекс стремился избавиться. Выбросить прошлое невозможно, и он попытался вернуть его той, с которой оно было связано и которая стала свидетельницей его тайны. Он хотел, чтобы Соната забрала с собой память.
Алекс не стал говорить
— Соната была моей первой любовью. Недавно она приезжала в Литву, мы встретились, и я понял, что чувства к ней не остыли, и, как оказалось, они были взаимны. Наш школьный роман получил продолжение. Мы встречались, пока она гостила у родителей. Сонате нужно было возвращаться домой, и, прощаясь, она клялась в любви. Мы строили планы, договорились, что через полгода я приеду к ней и мы поженимся. Ждать так долго я не смог, взял отпуск и отправился в Питер. Но пришлось разочароваться: у Сонаты оказался другой мужчина, а со мной она лишь развлекалась, наверное, просто решила вспомнить юность. Я, как дурак, поверил ей и на что-то надеялся… В Польский парк я пришел, чтобы попросить ее бросить того другого и стать моей. Умолял, предлагал уехать со мной, обещал, что она не будет ни в чем нуждаться, но Соната рассмеялась мне в лицо: она никогда меня не любила.
Не знаю, что тогда на меня нашло и почему я затянул на ее шее шарф. Я оставил ей плюшевого зайца — это был трогательный подарок, символ нашей первой любви.
Выдавая эту сентиментальную чушь, Алекс не рассчитывал, что следователь ему поверит. Но его это ничуть не волновало. Нужно было как-то объяснить свой поступок, он и объяснил. Вышло гладко, так, что и не подкопаешься. С Сонатой он действительно встречался: в Литве, а потом еще в Питере, куда приехал с намерением ее убить. То, что встречи их носили дружеский характер, проверить сложно — на романтические свидания ходят без свидетелей. Про наличие у нее любовника Алекс догадался: это всегда видно, когда у женщины кто-то есть, да и такая привлекательная особа, как Соната, вряд ли осталась бы одна.
Мостовой слушал рассказ Потапова с кривой усмешкой — на несчастного влюбленного его визави совершенно не походил, — но в протокол показания занес.
У Сонаты к подаркам было трепетное отношение. Она любила их не только принимать, но и дарить. Второе доставляло ей даже больше удовольствия. Соната не относилась к тем, кто за два часа до похода в гости бегает по городу в поисках хоть чего-нибудь, что можно всучить. Она считала, что подарком должна быть особенная вещица, специально выбранная для каждого, и обязательно эстетичная. Она могла приобрести ее за полгода до заветной даты. Как и многие, по возвращении из поездок Соната раздавала дорогим ей людям сувениры, но обычно они приобретались не в путешествиях, а в ближайшем от дома магазине. Казалось бы, такая практичность совершенно не вязалась с ее сентиментальностью. Сона здраво рассуждала, что ни к чему в незнакомой местности бегать в поисках чего-либо памятного, когда то же самое можно найти в своем городе. Так гораздо удобнее — точно знаешь, где искать. Подругам дарились вологодские кружева, купленные в «Гостином дворе», венецианские маски из того же универмага на Невском, «тульские» пряники, испеченные в родной булочной. Ну а тащить из Киева торт с одноименным названием было бы совсем глупо — Соната ходила за ним в «Метрополь». Кто-то из друзей знал, кто-то нет, а иные попросту не задумывались о том, где Соната добывает подарки, — было приятно ее внимание.
Зайцы для Камила и Алекса приобретались по тому же принципу. Увидев Лесю на встрече одноклассников, Сонате захотелось напомнить ему, а вернее, себе об их первой любви, символом которой для нее стал плюшевый заяц. Когда Леся его потерял, ей было обидно до слез. Тогда, в шестнадцать лет, она расценила это не иначе как охлаждение к ней. Соната вовсе не находила зайца ни в дюнах, на месте гибели Девида, ни где-либо еще. Для Алекса ее подарок не имел большого значения, и он попросту забыл, как он выглядел. Соната нашла похожую игрушку и вручила ее своему другу, выдав за ту самую. Этот жест, повторенный через годы, на том же самом месте, ей представлялся очень романтичным. Дюны, море, вечер — все было прежним, разве что вместо мая на улице моросил дождем октябрь, и Сонате казалось, что она вернулась в юность.