Каратель богов
Шрифт:
– Так что мы решим насчет картины? Она тебе нужна или как? – осведомился я, делая вид, что начинаю терять терпение. В действительности сейчас я был уравновешен и сконцентрирован, будто подкрадывающийся к жертве хищник. И пусть ее поведение меня настораживало, моя стая была готова к атаке, и отступление грозило нам куда большими потерями, нежели последний, стремительный рывок вперед.
– Разумеется, ваша картина мне нужна, если, конечно, это и впрямь подлинник, – ответил виртуальный Барклай. – И не только картина, но и вы трое мне также очень нужны. Точнее, не столько мне, сколько моему деловому партнеру Дьякону. Уверен, ему будет чертовски интересно узнать, как это вдруг один из его людей
После этих слов голографическое изображение Дровосека сменилось огромным двумерным экраном. Он был разделен на четыре части, на которых демонстрировались фотографии растерзанного трупа в доспехах Пламенного Креста. Как стало понятно, одного и того же трупа, но запечатленного с разных ракурсов. Вид у него был весьма непрезентабельный. У мертвеца полностью отсутствовала левая рука и наполовину – правая нога, оторванная аккурат в коленном суставе. А вот голова и лицо оказались на удивление неповрежденными и легко поддавались опознанию. Настолько легко, что я моментально понял, чьи останки нам показывают.
Мои!.. Или, вернее, того праведника, который в данную минуту находился в «Ласточке» живой и ничуть не покалеченный…
Я всегда стремился максимально походить на тех людей, чей облик принимал. Но сегодня моя педантичность оказала мне медвежью услугу. Даже одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: кто-то из нас двоих – Магог или я – однозначно не тот, за кого он себя выдает. А поскольку первый был мертв и посему лишен всякой мотивации лгать, это обвинение автоматически переадресовывалось мне. И то обстоятельство, что я пришел в Чернобыль не с Деданом и Аркеем, а с неизвестными Еламом и Хетом, играло категорически не в мою пользу.
Мне хватило нескольких секунд на то, чтобы, так сказать, прокачать ситуацию. Как я и подозревал, нашу в целом добротную легенду сгубила досадная случайность: труп настоящего Магога. Вероятность того, что его обнаружат, была невелика. А что вдобавок его обнаружат праведники – и того меньше. Тела Дедана и Аркея, а также отстреленную нами ногу их единоверца мы обратили в пепел плазменной гранатой прямо на месте – возле Питерского тамбура. Унесенному гарпиями мертвому Магогу следовало, по всем предпосылкам, быть растерзанному в мелкие клочья где-то там же. Но вот незадача: авиаботы по какой-то причине его не растерзали, а лишь оторвали ему руку, после чего утратили интерес к жертве и бросили ее. И опять-таки в откровенно неудачном для нас месте. Магог не угодил в дебри автонов, где его вмиг обглодали бы скорги, и не затерялся в непролазных нагромождениях руин. Он, зараза, упал так, что вскоре был найден другими сектантами, которые, очевидно, наткнулись на него, когда шли куда-то по своим делам. Единоверцы немедля доложили о своей находке Дьякону, ну а тот, узнав плохую новость, сделал нужные выводы.
Конечно, четверка отправившихся за картиной сектантов могла погибнуть, не успев подать сигнал о помощи, по множеству причин. Однако Дьякон предположил наихудший вариант: проклятый Цефон почуял неладное и, убив своих спутников, дезертировал из рядов Пламенного Креста! Разумеется, пророка это несказанно взбесило. Но прежде чем выйти к единоверцам и публично предать отступника анафеме, Дьякон связался с Барклаем. И известил его о срыве сделки, прислав в качестве оправдания фото погибшего посредника – Магога; последнее свидетельствовало о том, что Дровосек его все-таки знал, а иначе зачем бы ему сдался снимок незнакомого мертвого сектанта?
А еще пророк не забыл наказать деловому партнеру, что если Цефон и впрямь не соврал насчет картины и рискнет спихнуть ее Барклаю, соврав, что послан к нему Дьяконом, то пусть Барклай заберет «Вирсавию» даром –
И каково же, небось, было его удивление, когда сегодня утром к «Ласточке» подошли три праведника, один из которых, по заверениям Дьякона, был двое суток как мертв! И эти трое не только не походили на призраков, но вдобавок уверяли хозяина мини-форта, что доставили ему обещанную картину! Которая и так уже де-юре принадлежала Барклаю. И что ему оставалось делать? Конечно же, забрать «Вирсавию» себе, а принесших ее сектантов, согласно договору, взять в плен. И плевать, что среди них не было Цефона. Пускай пророк сам разбирается, кто из них отступник, кто – самозванец, а кто – воскресший мертвец. Главное – Дровосек выполнил… или, точнее, даже перевыполнил свое обещание Дьякону. А также окончательно прояснил вопрос с картиной, какой бы в итоге – фальшивой или подлинной – она ни оказалась…
– Арестовать их! – приказала голографическая проекция Барклая сразу, как только погас экран с компрометирующим нас фото. Телохранители на балконе, похоже, только и ждали этой команды и, продолжая держать нас на мушке, двинулись к лестницам. Их топчущийся внизу соратник также выхватил из кобуры «Страйк», нацелил его на меня и стал отступать вправо – к той лестнице, по какой спускался один из троих стоявших наверху ублюдков. Прочие обходили нас с левого фланга. И когда все они соберутся на первом этаже, мы окажемся в секторе их кинжального огня – заведомо проигрышной позиции…
…Чего я, естественно, допустить никак не мог. И, пока трое из четверых охранников были вынуждены посматривать себе под ноги, дабы не споткнуться на ступеньках, отдал наконец приказ к атаке.
– Аллилуйя! – громко произнес я кодовое слово, которое должно было также достичь ушей Гаера и Башки. Они следили за происходящим в «Ласточке» через прикрепленные к нашим доспехам микрокамеры и имели свои инструкции, как им действовать после моего приказа.
В момент, когда он был озвучен, я предпринял еще кое-что: швырнул свой шлем, который до этого держал в руках, на середину холла, слева от проектора. Астат проделал то же самое со своим шлемом, только тот упал одесную виртуального Дровосека. Вектор же, чей шлем продолжал оставаться на голове, в это время нырком бросился вперед и покатился по мраморному полу в направлении того противника, что с пистолетом наготове дожидался подхода товарищей со второго этажа.
Нам с Астатом также было опасно оставаться на ногах, и мы, избавившись от шлемов, тут же последовали примеру Вектора. Только мы нырнули не за ним, а к тумбе, на которой стоял проектор. Она являла собой мраморный куб с ребром в полтора метра, и ей предстояло защитить нас от пуль, которые грозили вот-вот ударить с лестниц.
Они и впрямь ударили, правда, стрельба продолжалась всего ничего, от силы три-четыре секунды. А затем автоматы врага дружно смолкли, потому что мы убедительно продемонстрировали ему, чего стоит наша компания, даже будучи полностью разоруженной…
В отличие от многих институтов мира, главной целью которых давно стало выбивание грантов на всяческие исследования, а не сами исследования как таковые, техническая лаборатория Ведомства – как раз то учреждение, сотрудники коего получают свои огромные оклады совершенно заслуженно. И не важно, что наши ученые не читают лекций на симпозиумах, не пишут статьи в журналы и не стяжают себе мировой славы и Нобелевских премий. Дело, которым они изо дня в день занимаются в своих засекреченных лабораториях, также льет воду на мельницу научно-технического прогресса, пускай результат их работы оценивает весьма ограниченный круг людей.