Каратель из погибшего клана
Шрифт:
— Михаил, ты только не забывай меня. Если у тебя появятся дела, ну, например, набить кому-то морду или пострелять — я лучший стрелок, — звони, не стесняйся. Я ведь только за.
— Без проблем, — сказал я. Конечно, идти на дело я любил один, так проще — не за кем следить не надо. Но Раевскому отказать не могу. С другой стороны, скучно мне не будет.
— Ещё охраны у меня тоже многовато. Конечно, не как у Стронских — я не параноик, но в случае чего подброшу на помощь десяток отличных бойцов. Не забывай.
— Ага, — сказал я, представляя,
Мы с Раевским распрощались, хотя этого не хотелось делать. Он мне ещё предлагал остаться и поехать пострелять. Но я отказался — как-нибудь в другой раз обязательно погуляем.
Я рванул в имперскую канцелярию. Мне было интересно, как Куракин решит моё дело. В то, что он это сделает, я нисколько не сомневался. Хотя всё могло пойти по-другому.
Жёлтая машина приехала молниеносно, будто ждала за углом. Я запрыгнул, назвал адрес и стал думать, что делать дальше.
Если тётке откажут, она пойдёт на крайние меры, интересно будет узнать, какие. Дядя банально меня закажет. Выкинуть из дома пока их не могу, у меня нет на это прав.
Жалко, что совершеннолетие наступает так поздно. Хотя можно их припугнуть и решить одну из проблем. Ладно, самое главное сейчас — посмотреть, что сделает Куракин, и от этого будем отталкиваться.
Если он всё сделает правильно, как я и рассчитываю, то мне больше всего захочется увидеть лицо моей любимой тётушки, которая поймёт, что лишилась всех благ, и последняя возможность расплатиться со всеми долгами упущена.
С этими мыслями я прибыл в имперскую канцелярию, где меня у входа уже ждал Гудков. Да, вид у него был панический, лицо бледное. Он переживал больше, чем я сам. Сергей ходил по крыльцу туда-сюда, опустив голову.
Хотя его можно понять: первое дело — если он его провалит, это будет самая большая антиреклама его конторы. Пусть не переживает, я никогда не проигрываю, практически.
Моя машина остановилась, и Гудков, увидев меня, кинулся встречать.
— Уже все собрались, а тебя всё нет! Мне голову свернут, если узнают, что ты не пришёл! Давай быстрее!
— У меня были дела, — спокойно произнёс я и посмотрел на здание, где должно было свершиться надо мной правосудие.
Оно представляло собой обычное здание, построенное в неизвестном веке, с колоннами, большой табличкой и висящим флагом. За огромными дубовыми дверями находился пост охраны. Охранник внимательно посмотрел на мои документы, потом на меня, и пропустил нас с Гудковым.
Гудков повёл меня по большому коридору, где мы с ним сели на скамью.
— Где ты был? — спросил меня Гудков, вглядываясь в моё лицо.
— К Куракину ездил.
— Зачем?
— Решал вопрос с заседанием.
— Ну и как? — посмотрел мне в глаза Гудков, пытаясь понять, что я сделал.
— Сейчас узнаем, —
Это меня даже немного расстроило. Может, они придут позже или, устав сидеть, решили уйти, даже не дождавшись решения по их дорогому племяннику.
— Где тётя и дядя? — спросил я, обращаясь к Гудкову.
— Да куда-то вышли. Мария Фёдоровна сидела и вздыхала, я думал, что ей даже плохо стало.
Тут он не успел договорить, и дверь открылась. Появилась полная дама с угрюмым выражением лица и громко проговорила:
— Заседание переносится на завтра.
Санкт-Петербург. Особняк Каиновых.
В огромной комнате с горящим камином стояла одинокая фигура, смотревшая в окно. Это был глава рода Андрей Аркадьевич, разглядывавший Санкт-Петербург на закате. Вглядываясь в горящий огнями город, он ожидал Дениса Михайловича, пребывая в полном спокойствии.
Это была его уникальная способность — не показывать эмоций, чтобы ни происходило. Его лицо оставалось каменной маской, и он смотрел на людей с одним и тем же выражением и взглядом.
Даже когда он услышал шаги, и резко открылась дверь, и появился Денис Михайлович — голодный, уставший и злой после дороги, — он не дрогнул и даже не повернулся к родственнику, а лишь продолжал стоять и смотреть на ночной Санкт-Петербург.
— Приветствую вас! К вам сразу с самолёта, не пересаживаясь и нигде не останавливаясь, бегу к вам со всех ног. Даже не переоделся, в чём прилетел — в том и прибыл, — сказал Денис Михайлович.
— Мне тебя похвалить что ли? — проговорил Андрей Аркадьевич, не отворачиваясь от окна.
— Нет, просто я так, к слову, сказал.
— К слову, ты какого чёрта в Нижнем делал?
— Выполнял ваше задание, всё, что вы мне сказали — я всё сделал, — удивился Денис Михайлович.
— Я что-то не читал в газетах о смерти Марии Стронской и не слышал, что сын Стронского сломал себе шею? Они живы, причём все! Ты обещал их убрать!
— Старик сошёл с ума, закрылся в своём дворце и никого не пускает. С Марией заминка вышла, я ещё не понял, что именно произошло, но разберусь.
— Разберись! Они выступили против нас, и мы должны их наказать, ты меня понял? Наказать так, чтобы ни один род больше не заикнулся в нашу сторону. Если ты этого не сделаешь, я разберусь с тобой.
Глава 13
Я не знаю, кто действительно повлиял на перенос заседания: Гудков или Куракин. Может, они вместе это сделали. Но заседание по моему делу перенесли.
Интересно у них устроена система. Для того, чтобы лишить меня права подписи не нужен даже суд. Одно небольшое заседание в имперской канцелярии, где комиссия их трех человек выносит решение на основании документов, которая принесла тетя.