Карающая длань
Шрифт:
– Прекрати, слышишь? Чему быть, того не миновать. Кому назначено судьбой упасть в лужу собственной крови, тот упадет. Думаешь, мне охота завтра лезть туда? Пошли, покидаем, чего душу травить…
Бритуниец нехотя поднялся и поплелся следом за нырнувшим в пещеру варваром. Киммериец уже успел выудить из дорожного мешка кожаный высокий стаканчик с пятеркой вырезанных из желтоватой матовой кости кубиков. Веллан подбросил в начавший гаснуть костер пару веток и уселся напротив на расстеленный плащ. Конан встряхнул стаканчик и сделал пробный бросок.
– На деньги или на пинки? – уточнил он.
– На
– Начали!
Очень быстро бритуниец проиграл двадцать золотых и увлекся. Азартно бросая кости, они даже не расслышали тихого предупреждающего свиста мага. Тотланту пришлось окликнуть игроков:
– Идите сюда, начинается!
Конан недовольно убрал стаканчик и кости обратно. Бел покровительствовал ему только в самом начале игры, затем Веллан быстро отыгрался, да еще и обставил варвара на тридцать монет. Конан горел желанием продолжить, а тут какие-то оборотни, жертвоприношения… Как будто нельзя заняться полобной ерундой в другое время!
Веллан, наоборот, развеселился и начал сожалеть, что они раньше не додумались играть на привалах. Авось он, Веллан, к концу пути и разбогател бы. Конан шепотом послал бритунийца подальше и уставился на храм. К его удивлению, там было по-прежнему тихо и темно. Варвар немедленно накинулся на Тотланта:
– Ты с чего взял, что оборотни начинают?
– Я вижу в темноте, – отозвался маг. – Они суетятся перед воротами. Кроме того, скоро полнолуние.
Действительно, луна уже миновала половину своего пути по ночному небосклону. Вопреки ожиданиям киммерийца, настоящий снегопад так и не начался. Тучи слегка расползлись, в разрывах мелькали холодные звезды и изредка показывалась неторопливая Хозяйка Ночи.
Конан присмотрелся повнимательнее и тоже разглядел во мраке внизу какое-то движение, но даже его острое зрение не смогло сделать большего.
Внезапно храм вспыхнул. Вернее, Конану показалось, что вспыхнул. Он отвернулся от резкого света, ударившего из всех окон. Черное здание сверкало посреди мрачных гор, как маленькое солнце для избранных. Стало видно бегающих перед воротами оборотней. Они сложили высокий костер, возле которого стояли два полузверя – один с горящим факелом, другой с чем-то, напоминающим песочные часы. Оборотень внимательно следил за паданием песчинок и неожиданно взмахнул лапой, подавая знак. Второй сунул факел в кучу сушняка. Киммерийцу показалось, что он даже различает потрескивание разгорающихся дровишек. Наверное, почудилось, ведь до храма не меньше четверти лиги.
Огромный костер быстро занялся. Багровое мохнатое пламя взлетело до вершин башен. Из небольшой пристройки с решетками на окнах начали выводить трясущихся пленников. Конан сообразил, что собираются сделать оборотни, и ему стало очень неуютно. Еще по первому разу он помнил, насколько отвратительное зрелище представляет собой их ритуал. А запах! Варвара слегка передернуло.
Пленники были скованы по рукам и ногам, на шеях – обручи, соединенные единой цепью. Несчастных подвели к костру и начали снимать ошейники. Люди ошарашенно озирались, не в силах понять, что с ними произойдет. Хорошо, что они ни о чем не догадываются. Все легче будет…
Огромные ворота храма медленно распахнулись, выпустив ровную шеренгу оборотней. Впереди
– Веллан, быстро позови Эмерта! – прошипел Конан, повернувшись к наблюдавшему за ритуалом бритунийцу. Тот кивнул и умчался выполнять приказ. Оборотни тем временем образовывали правильный круг.
Из пещеры вылез зевающий и отчаянно трущий глаза Эмерт с неразлучным длинным луком за спиной. Конан жестом подозвал его и, когда боссонец присел рядом, спросил:
– Докинешь стрелу до храма?
Эмерт мгновенно проснулся, прищурился и медленно покачал головой:
– Нет. Слишком сильный ветер. Стрела, конечно, долетит, но попасть в цель… Я понимаю, ты хочешь уничтожить колдуна, но учти – если я промахнусь, оборотни сделают из нас жаркое. Отбиться от шести десятков озверевших тварей мы не сможем.
Конан вздохнул:
– Не оправдывайся. Все понятно.
– Тогда я лучше пойду досыпать. Не могу этого видеть… – лучник поднялся на ноги и ушел. Веллан снова сел у входа, изредка поглядывая в сторону храма.
Оборотни завершили построение круга возле пылающего костра. Колдун стоял поодаль, вместе с высоким, широкоплечим оборотнем серебристой масти. Вожак, – предположил Конан и покрепче стиснул рукоять Рангильдора.
Вожак стаи и маг не взяли себе пленников. Последних увели надсмотрщики и костровые. Круг замкнулся.
– Сейчас начнется, – завороженно прошептал стигиец.
Луна выглянула из-за тучи, ее мертвящий свет коснулся темного шара в лапах оборотня, и тот вспыхнул алым пламенем. Колдун поднял его над головой и заунывным, гортанным голосом начал читать заклятие, странно растягивая слова. Ветер усиливался, пламя костра причудливо изгибалось, превращая и без того неприятные тени оборотней в настоящих уродливых монстров…
Свет играл на причудливых каменных чудовищах, украшавших крышу храма. Конан поймал себя на мысли, что даже предположить не может, какому богу принадлежал этот храм изначально. Может быть, творимое оборотнями – лишь детские игры по сравнению с тем, что происходило здесь раньше? Киммериец был уверен, что обсидиановым храмом владела тьма, но такая, по сравнению с которой Сет – всего лишь мелкий пакостник. Остерегаясь смотреть на древнее здание, Конан попытался сосредоточиться на костре. Говорят, пламя, если на него смотреть, успокаивает…
Колдун остановился, облизал губы и выкрикнул приказ. Конан закрыл глаза, ожидая самого худшего, но оборотни лишь швырнули в костер по пригоршне порошка. Пламя жадно взревело, сравнявшись по высоте со шпилями, и поменяло цвет на мертвенно-желтый, лунный. Знакомый выкрик «Рарг, верзех, грухв» и вопящие от ужаса невольники исчезли в магическом пламени. Вопли боли ввинчивались в уши, киммериец уткнулся лицом в шкуру и зажал ладонями голову.
Внизу раскрылся огненный цветок – оборотни получали жизненную силу, а может, и души погибших людей. Уродливые существа на крыше черного храма злорадно ухмылялись, казалось, они сейчас сорвутся с мест и устремятся вниз – принять участие в ритуале полузверей.