Кардинал в серой шинели
Шрифт:
Да, скоро уже и наш черед.
Выкладываю перед собою магазины, две гранаты — весь мой боезапас. Сто двадцать патронов — больше ничего нет. У Ваньки две-три ленты к пулемету, автомат и носимый БК к нему. Негусто. Но больше ничего нет и взять негде.
Поворачиваюсь к рации. Она все время что-то кричит, но руки доходят до нее только сейчас.
— На связи Сто шестой.
— Это «Гром-пять». Обстановку доложи.
— Отошли к повороту дороги. Нас двое. Заняли тут оборону. Прапорщик больше не стреляет, видимо духи подавили пулемет. Еще держится на посту рядовой
ПКМ умолк. Все… Мишка отстрелялся.
— …уже не держится. В наличии один пулемет и два автомата. Ждем атаки.
Собеседник некоторое время молчит.
— Куница — «Грому-пять»!
— На связи!
— Слышали?
— Так точно.
— Успеете?
— Нет.
В эфире наступает тишина. Замолкают разговоры, которые только что разрывали эфир.
— Сто шестой! Ты еще тут?
— Куда ж я денусь?
— Артиллерией я тебе помочь не могу, этот участок дороги мы не простреливаем. Разве что вертушки подойдут… но им до вас еще минут десять лету. Продержитесь?
— Попробуем. Если патронов хватит. Рацию выключать не буду, так что слышать вы сможете все.
Вытащив из кармана кусок бечевки, прихватываю им тангенту микрофона — теперь станция постоянно включена на передачу. Кладу его на камни.
Над бруствером пулеметного гнезда появилось несколько фигурок — осматривают трофеи?
Слева от меня лязгает затвор.
— Вань! Не стреляй пока, давай их поближе подпустим!
— Лады. Я тогда ствол заныкаю, чтобы издали не разглядели.
Кстати, да! Надо и мне за камнями спрятаться. Неча судьбу искушать, а то попросту накроют издали, да хоть бы и из подствольников. И — вилы, даже пострелять в ответ толком не сможем.
Лежим, смотрим. На наших позициях видно какое-то движение, духи что-то там делают. В сторону поворота пока никто не идет. Ну, что ж… и на том спасибо! Хоть пяток минут лишних будет.
Накаркал…
По дороге неторопливо топает небольшая кучка басмачей, тащат какие-то ящики. За каким фигом, позвольте вас спросить? Чего у них там?
— Взрывчатку волокут… — отвечает на мой невысказанный вопрос Иван.
— Зачем?
— Скалу заминируют, и когда все окончится — рванут. Дорогу и засыплет к такой-то матери.
— Ага… понятно. Ну да, им же по ней не ездить. А так и кишлакам упрямым отомстят — всем сразу. Неплохо у них там башка соображает. Слушай, давай их подальше пропустим?
— За каким хреном?
— Патронами разживемся — это уж как минимум. Да и взрывчатки у них — точно не вагон.
— Хм… ну, как знаешь, у тебя опыта больше.
Вот и я попал в ветераны боевых действий. Пустячок, а приятно!
— Тогда сиди тихо! Пока стрелять не стану — не высовывайся!
— Добро, понял.
Сидим тихо, как мыши под веником. Басмачи тоже не слишком спешат, идут неторопливо. И это вполне объяснимо, чай, не квашню с тестом тащат. Вот когда я мысленно похвалил себя за хорошую идею — примотать тангенту на микрофоне. Ведь рация надрывалась во все горло. Черта лысого мы тут засаду кому-нибудь тогда бы устроили.
Уже слышен хруст камешков под ногами
Бли-и-и-н! Что же делать? Одной очередью всех свалить? А выйдет?
Ладно… будем посмотреть, как Михалыч покойный говорил.
Шаги все ближе — и вот я вижу басмачей. Впереди идет какой-то невзрачный парень с винтовкой — дозорный. Позади него топают еще четверо. Идут парами — тащат деревянные ящики. Вся пятерка вооружена винтовками, но в руках оружие держит только первый, у остальных оно висит за спиной. Супер! Руки у них заняты, и стрелять, по крайней мере — сразу, они не смогут.
Группа проходит мимо. Меня никто из них не замечает, слишком поглощены своим делом. Двое замыкающих о чем-то переговариваются.
Пошел!
Рывком выбрасываю себя из укрытия. В трех метрах впереди — замыкающая двойка. Левофланговому основательно прилетает прикладом по затылку, и он кулем оседает на землю. На противоходе бью прикладом в ухо его собеседнику. Готов клиент!
Аж хрустнули суставы — с такой силой я прыгаю вперед.
— Ванька! Прикладом бей! Не стреляй!
С размаху пинаю под колено третьего духа. Не ожидая такой подлянки, он падает. Тяжелый ящик, накреняясь вниз, неожиданно дергает его товарища вбок. Чтобы не выронить свою ношу, носильщик вынужденно делает пару шагов, оказываясь в пределах досягаемости моего приклада. Ну, уж таким-то подарком судьбы грех не воспользоваться! Получи, фашист, гранату! Ну, пусть не гранату, а приклад, но в данной ситуации это ничуть не легче.
Хрясь!
Отмучился…
— Руки вверх!
Оборачиваюсь.
Тщедушный парень, шедший первым, успел развернуться и сейчас стоит в трех метрах от меня. Не достать…
Это он кричал?
Щас…
Ванька стоит сзади, широко расставив ноги. С окровавленного приклада «ПК» медленно падают вниз тяжелые темные капли. А закопченный ствол недвусмысленно смотрит в брюхо последнему басмачу. Жуткое зрелище… Кровь-то на пулемете откуда? Взгляд назад — сбитый мною с ног носильщик лежит, широко раскинув руки. Вместо головы у него — кровавое месиво. Так это Ванька его прикладом приласкал!
Басмач неуверенно переступает с ноги на ногу. Ему страшно. Винтовка так и торчит у него под мышкой, и он даже не делает никаких попыток ее вскинуть. Переклин в башке. Приходилось уже такое видеть…
Раздумывать мне некогда, и я бросаюсь вперед. Будет он стрелять или нет, а ждать нечего.
Видимо, это движение выводит дозорного из ступора, и он начинает лапать свое оружие. Поздно!
Врезаюсь в него и сбиваю с ног.
Мы оба рушимся на землю. Басмач что-то визжит и вцепляется в меня с остервенением дикой кошки. Хоть он и ниже меня ростом, но отчаяние, видать, придает ему силы. Никак не могу с ним совладать. Все известные мне приемы борьбы отчего-то не работают. Хрипим и катаемся в пыли. Наугад бью куда-то кулаком и пытаюсь нащупать штык-нож на поясе. Неудачно — парень вцепился в меня, как клещ.