Кареглазая моя

Клейпас Лиза

с близостью. Секс должен был случиться на моих условиях, с границами, установленными

мной. Брайан все понимал, не торопил меня, был согласен подождать, пока я не буду

готова.

Мы познакомились через общих друзей на вечеринке, которая проходила в саду скульптур

в Мете. И сразу почувствовали себя друг с другом так легко, так свободно нашли общий

язык, что наши друзья, смеясь, обвинили нас в том, будто мы уже знакомы. В то время нам

обоим было по двадцати одному

году, оба были полны амбиций и энергии и только что

переехали из других городов – я из Далласа, Брайан из Бостона.

Никогда в жизни я не была так счастлива, как в первый год в Нью-Йорке, городе, который

постоянно заставлял меня ожидать чего-то великого или, по крайней мере, интересного за

каждым углом. Меня, привыкшую к неторопливому, словно изнуренному солнцем, ритму

жизни Техаса, где из-за жары все берегут силы, осенняя прохлада и жизненная энергия

Манхэттена словно возродила. «Твое место здесь», – казалось, кричал мне город

сигналами разноцветных такси, скрипами и бряцанием строительных машин, мелодиями

уличных музыкантов и баров, громыханием метро... Я была там, где кипела жизнь.

Я легко нашла друзей, нескольких девушек, которые в свободное время занимались

волонтерской работой, ходили по клубам, брали уроки иностранных языков, танцев,

тенниса и тому подобного. Страсть жителей Манхэттена к самосовершенствованию была

заразительна, и вскоре я обнаружила, что записываюсь в клубы и на уроки, стараясь с

пользой провести каждую минуту.

Оглядываясь назад, я иногда задавалась вопросом, насколько моя влюбленность в Нью-

Йорк усилила мою влюбленность в Брайана. Встреть я его в другом городе, не уверена, что мы бы пробыли вместе так долго. Он был хорошим, внимательным в постели

любовником, но из-за особенностей работы на Уолл-стрит трудился по шестнадцать часов

в сутки и был вечно озабочен числом занятых в несельскохозяйственной сфере или тем, что творилось в Блумберге в час ночи. Всегда уставший и рассеянный, Брайан употреблял

алкоголь, снимая стресс, что не лучшим образом сказывалось на нашей личной жизни. Но

даже в начале наших отношений я никогда не испытывала ничего, что хотя бы отдаленно

напоминало прошлую ночь.

С Джо я была совершенно другим человеком. Но я не готова была стать этим совершенно

другим человеком – слишком уж привыкла быть женщиной, которую Брайан Паломер

бросил у алтаря. И просто не представляла, что произойдет, если я расстанусь с этой своей

сущностью. Мне было страшно даже вообразить возможные варианты. Я лишь знала, что

никогда больше ни один мужчина не ранит меня так, как Брайан, и я – единственная, кто

может уберечь себя от подобной участи.

Позже

этой ночью, когда я сидела с книгой в постели, на прикроватной тумбочке зазвонил

и завибрировал сотовый телефон.

Увидев номер Джо, я задержала дыхание.

Боже мой. Он говорил правду, когда обещал позвонить.

Мое сердце болезненно колотилось, грудь стеснило так, будто ее стянули миллионом

резинок. Я зажала уши, закрыла глаза и не реагировала на настойчиво игравшую мелодию.

Выждала, пока звон прекратился. Я не могла с ним разговаривать – не представляла, что, черт возьми, сказать. Познав его в библейском смысле, я все же совсем его не знала.

Хоть спать с Джо и было безумным наслаждением, повторения я не хотела. Для этого же

не обязательно должна быть причина?

Нет. Я не должна ему объяснений. Я даже себе не обязана ничего объяснять.

Телефон замолчал. На экране высветилось оповещение о голосовом сообщении.

«Не обращай внимания», – велела я себе, взяла книгу и уставилась в нее невидящим

взглядом. Через пару минут осознала, что уже три раза перечитываю одну и ту же

страницу, не поняв при этом ни слова.

В раздражении отбросила книгу и схватила телефон.

Я слушала сообщение, и его неторопливый протяжный говор словно проникал внутрь

меня и растворялся, как горячий сахар, и от этого у меня аж пальцы на ногах

поджимались.

– Эйвери, это Джо. Хотел узнать, как ты добралась до Хьюстона. – Пауза. – Я думал о тебе

весь день. Позвони мне, когда захочешь. Или я попробую дозвониться до тебя позже. –

Еще одна пауза. – Скоро поговорим.

Меня бросило в жар, щеки раскраснелись и запылали. Я положила телефон на тумбочку.

«Если хочу вести себя как взрослый человек, – размышляла я, – то надо перезвонить,

сдержанно и разумно поговорить с ним, объяснить, что не заинтересована в новой

встрече».

«Из этого ничего не выйдет», – можно было бы сказать.

Но вместо этого я решила игнорировать его звонки, пока он не отстанет, потому что от

одной мысли о разговоре с ним бросало в холодный пот.

Телефон опять зазвонил, и я в недоумении уставилась на него. Неужели Джо опять

звонит? Этак он очень быстро выведет меня из себя. Однако, посмотрев на номер, я

поняла, что это Жасмин, моя лучшая подруга из Нью-Йорка, директор раздела моды

крупного женского журнала. Она была мне другом и наставницей, эта сорокалетняя

женщина, которая, казалось, все делала, как надо, и никогда не боялась высказывать

собственное мнение. И ее мнение обычно было правильным.

Стиль был для Жасмин религией. Она обладала редким даром улавливать модные веяния