Карфаген 2020. Восхождение
Шрифт:
— Что у вас? — спрашивает Тейн, оборачиваясь, вижу его силуэт в проеме двери.
Повторяя для озверелых, чтоб сдавались, перепрыгиваю через присыпанный штукатуркой труп и бегу дальше, не зная, где и кого искать. Инфравизор не работает, тут жарко из-за пожара, детектор движения показывает мельтешащие точки, замершие в десяти метрах от нас.
— Сдавайтесь! — повторяю я.
Но эти озверелые не верят в наше милосердие. Почти физически ощущаю, как вытекают песчинки минут из часов жизни храмовников, прячущихся где-то в
— Внимание выжившим! Прибыла подмога, выходите, мы вас прикроем.
Растворяясь в дыму и опережая меня, на штурм бежит моя команда. Грохочут взрывы, то и дело переключаюсь на детектор движения и, судя по всему, озверелые, их двенадцать человек, сдались — точки не двигаются в то время как вокруг них суета и мельтешение.
Бегу туда, миную поле боя, где наши разоружают кашляющих озверелых, проношусь дальше и сбавляю скорость. Ни хрена не видно из-за дыма, можно в стену врезаться.
— Есть кто живой? Прибыла подмога.
Навстречу движется огромная зеленая точка, словно несколько объектов перемещаются рядом друг с другом. Целюсь вперед.
— Стоять!
— Не стреляйте! — хрипит мужчина, надрывно кашляет. — Помогите!
Рядом со мной из дыма появляется Вэра, бежим к выжившим вдвоем.
Их пятеро, четверо мужчин волокут девушек, одна держится на ногах, тянет за руку покачивающегося мальчика, он встрепан и перепачкан сажей. Бросаюсь к людям из сна, считывая информацию: Рианна Боэтарх и… Глазам своим не верю!
Никомед Боэтарх, 9 лет
Сын Рианны? На всякий случай просматриваю родителей мальчика: Ирма Боэтарх (Филин) и Гамилькар Боэтарх. Что?! Зачем ему убивать взрослого сына? Насколько знаю, в жертву Ваалу пригодны дети до трех лет…
Рианна виснет на мне и сбивает с мысли:
— Ты. Наконец-то.
И что это значит? На мне шлем, она не видит моего лица.
Позже разберусь.
Она красива, хоть ей и сорок два. Щеки горят румянцем, губы алые. У мальчика тоже. Нездорово-алые. Тащу Рианну, периодически теряющую сознание, к выходу, второй рукой поддерживаю мальчика.
— Мне нужна аптечка… что-нибудь. Срочно! — говорю по общей связи. — Есть выжившие.
Мальчика шатает, он останавливается, и его выворачивает, но минутное промедление смертельно. Обхватываю его за талию, тащу дальше. Мимо зала, где моя команда строит озверелых. Сквозь раскуроченный взрывом зал — в занимающийся рассвет.
Снаружи уже ждет приземлившийся флаер, навстречу выбегает Виктор. Трясущимися руками перехватывает Рианну.
— Госпожа, вы живы. Скорее!
Но женщина не отвечает, ноги ее подкашиваются, и она теряет сознание уже окончательно.
Беру мальчика на руки, заношу во флаер, усаживаю в кресло.
Обрушивается удовлетворение, прокатывается теплой волной — едва удается устоять на ногах.
Ты предотвратил преступление второй степени сложности!
Осталось предотвратить
Ты получил третий осколок Сферы познания!
Отмахиваюсь от уведомления — пока не до того. Рианна дышит часто и тяжело, глазные яблоки мечутся под веками. Никомед, вжавшийся в кресло, лопочет невнятное — у него начинается бред. Им срочно надо в больницу, ведь вылечить я могу кого-то одного.
— Виктор — за штурвал, летим в клинику. — Переключаюсь на общую связь и перед тем, как снять шлем, распоряжаюсь: — Зачистить озверелых. Сдавшихся — допросить. Вызвать пожарных, спасти храмы. — Переключаюсь на Гискона. Судя по его заспанному лицу, он еще в постели. — Эйзер, нужно срочно подготовить клинику для приема отравленных угарным газом. Нападение на центральный храм Танит. Все вопросы на месте, все очень серьезно.
— А-а-а… Понял. Сделаю.
Бросаю взгляд вниз: я будто бы стою на стекле, а подо мной — лазурная поверхность моря. Флаер несется в клинику, а я в это время потрошу аптечку: обезболивающее, регенераторы, жгуты, средства для обеззараживания и заживления ран. Логично, откуда тут взяться кислородной маске?
Сканирую пострадавших: мальчик, хоть он и в сознании, пострадал больше, и если не оказать ему помощь, он впадет в кому и умрет от повреждения мозга. без экстренного вмешательства медиков Рианне грозит смерть от инфаркта.
— Что делать с остальными пострадавшими? — спрашивает Надана. — Мы вызвали экстренную помощь и полицию.
— Все правильно. Допроси озверелых. Самых информированных — на базу, остальных заприте, полицейским не отдавайте.
— В смысле «заприте»? На базу их переть?
— Нет, — рявкаю я, отбрасывая упаковку бинта. — Заприте где-нибудь на месте. Донесите до их тупых мозгов, что раз мы обещали сохранить им жизни, то все выполним. Если пообещают не вредить храмам — отпустите.
— Э-э-э… Ладно. Вернее, так точно, командир!
Виктор выжимает из «осы» максимум, и через десять минут мы уже у Нового Карфагена, зависаем возле старт-площадки в стене, ожидая, пока откроется самый нижний шлюз и пустит нас внутрь зиккурата.
Нас караулят медики в светло-зеленых халатах, суетящиеся возле медицинского мобиля — горизонтального лифта, уже привычного глазу, только этот снабжен не сиденьями, а оборудованием для реанимации. Возле мобиля суетится Ра.
Завидев меня, несущего на руках Рианну, четверо медиков в светло-зеленых халатах бросаются навстречу, волоча пару носилок, точнее. Кушеток на колесах. Сканирую медиков, но не обнаруживаю враждебности и программ, подавляющих волю — значит, они не навредят, ни мне, ни Боэтархам.
Виктор кладет бормочущего, подергивающегося Никомеда на вторые носилки, и ему, как и Рианне, сразу же надевают кислородные маски и вводят внутривенно какой-то раствор.
Ра, перетаптывающийся с ноги на ногу в сторонке, кивает на Рианну: