Карфаген должен быть разрушен
Шрифт:
– То есть, защиты от болезни нет? – спросил ведущий. Он пытался быть хладнокровным, но в голосе замелькали звуки паники.
– И да, и нет, – ответил эксперт. – Есть антибиотики. Есть первой группы, – на которые эти бактерии не реагирую, Но есть и антибиотики последней группы . Они дороже, но, вероятно, могут помочь. Именно на них мы пока и делаем ставку. Но пока с последними антибиотиками не проводилось исследований.
– А что предпринимают власти? Почему нет вакцинации? Ведь это же бактериальная пандемия…
Люди в нашем контейнере как-то резко засуетились. Было видно, что слушать то, что говорят по радио, они не хотят.
В последнее время, как радо, так и телевидение,
– Давайте за здоровье выпьем, – предложил Андрей и разлил еще по одной.
– А я думаю, так им и надо – москвичам этим. – Подал голос Николай. – Это им за жадность и издевательство над простыми людьми. Каждый даже самый «задрыпанный» работник в самом дешёвом кафе, или простой работяга, которых кирпичи носит, возвращаясь на свою малую родину, тут же начинает думать, что он жизни «по самое не балуй хлебнул», и теперь самый умный. Ведь он же в Москве деньги заработал, а в регионах – говно, а не люди живут. И уже с пренебрежением смотрит на своих старых друзей. В общем, Москва портит людей.
Говорил Коля с сильным акцентом. Видно было, что большей частью практиковался он на нашем региональном языке. А на государственном, говорил время от времени. Хорошо еще, что мат как-то сдерживал. Хотя паузы в речи явно свидетельствовали, что он намеревался им воспользоваться. Видимо, ещё пока слишком трезв.
– Да! Всю страну развалили, – поддакнул Анатолий. – Развал СССР начался не с республик, а с Москвы. Это москвичам «плохо» жилось. Всё большего хотелось! Хотя и в то время для Москвы льготы были. И продукты всегда завозили, и «шмотки» были. А сейчас в нашей деревне совсем работы нет. Можно подумать, я бы приехал сюда, если бы наш колхоз не развалился. У меня дети растут – их кормить надо. Жена с воспитанием сына не справляется, потому что сыну отец примером быть должен. А я по «шабашкам» мотаюсь. Но работы у нас нет и приходиться ездить на заработки в Москву.
По всей видимости, это были наболевшие проблемы. Впрочем, у моего отца примерно те же разговоры. Про развал СССР, про чиновничий беспредел, про обнищание народа. Поэтому я как-то привык слышать такие вещи и не вступал в беседу.
– Эти москвичи очень капризные, – продолжил Николай. – Откуда взялась это черта характера, я не знаю. Но даже в новостях делают акценты на жителей столицы. Например, по всей России жара, температура воздуха не опускается ниже тридцати градусов. Ноют и страдают, почему-то только москвичи. Остальные регионы относятся к этому более-менее спокойно. А бывает наоборот – холодно, и бьют январские морозы. Но это невозможно исправить – остаётся принять. И в тридцатиградусный холод москвичи ноют ещё больше. Создаётся ощущение, что они живут не в России, а в отдельной теплице, где нет температурных перепадов. И каждый приход жары или морозов для них лишний повод поныть. Любое проявление погоды для них аномальное.
– Так это проблема современного мира: все начинают ныть. Если проблемы, из-за которой можно ныть нет, то её придумывают, а потом начинают ныть, – прокомментировал я.
– Так им и надо этим москвичам – не обратил на меня внимания Анатолий – Пусть хоть все передохнут и пусть ничего им не поможет. У нас вместо того, чтобы поднимать качество своей медицины, идёт пропаганда лечения в других странах. Телевидение и интернет
Разговор явно уходил не туда. И мне эти темы про другой город, тем более Москву, совсем не нравились. Никогда их не любил и в дискуссии старался не лезть. Видимо, и Андрею эта тема была не по душе.
– Вы когда по улице ходите, об свои длинные языки не спотыкаетесь? – спросил он у братьев. – Очень много говорите.
Братья начали недовольно бурчать Андрей предложил:
– Давайте лучше выпьем. – И предложил тост – За отсутствующих здесь дам!
На удивление, все с этим тостом согласились и выпили.
Выпив, я закусил варёной колбасой от братьев и заявил:
– А я вот люблю копчёную колбасу.
Андрей на меня как-то странно посмотрел, потом сказал:
– А ты угольком активированным сверху посыпь. Если глаза закрыть – вкус один в один.
Я понял, что он на что-то намекает или даже осуждает тот факт, что я ем чужую колбасу и при этом высказываюсь о нелепых предпочтениях. Поняв это, я ничего не сказал, и решил пока помолчать.
Опьянение уже охватывало меня. Понятно, что в распитии алкоголя мне с взрослыми мужиками не тягаться. И я уже стал подумывать о том, чтобы отправиться спать. А то через ещё несколько тостов рискую совсем не взобраться на второй этаж кровати. Я посмотрел на то место, куда мне предстояло взобраться, и тяжело вздохнул. Спать хотелось очень сильно. И громко зевнул и задумался о своём.
При этом как-то я выпал из последних минут беседы. Андрей говорил:
– Женщины в Москве сейчас какие-то особые курсы проходят, чтобы легким игривым поцелуем, могли мужика до оргазма довести.
– Да! Нынешние женщины не то, что раньше! – подхватил Николай. – Сейчас одно блядство. Это не столько на курсах изучается, сколько с экрана телевизора прививается. С их сериалами и различными шоу на тему, кто кому изменил и что из этого получилось. Я когда молодым был, такого не было. Моя жена чистая и невинная до свадьбы была. А сейчас все хотят певицами, моделями и блоххершами стать… – он сделал акцент на букве «х». – Нафига им блохи? Для чего их разводить?
Андрей тут же перебил:
– Да не в этом дело. Женщины с возрастом меняются. Я как женился, думал, что буду, как сыр в масле кататься. И вы не поверите, поначалу всё так и было: кофе в постель по утрам, вкусный ужин вечером. А потом мы как-то наигрались в эти отношения и постепенно скатились к бытовухе. Даже сами этого не заметили. Охладели друг к другу и стали чужими. И я как-то раз посмотрел на свою благоверную и понял, что я её уже не люблю. Она с возрастом страшнее стала, характер испортился. Искры между нами уже давно не было, да и секс был раз в пол года – год. После чего я встретил одну девушку, потом ещё одну. Жизнь заиграла яркими красками. Я внезапно для самого себя осознал, что я мужчина и могу быть интересен противоположному полу.