Карфаген

Максимова Майя

Света с усмешкой подвинула чашку в сторону и торопливо поднялась со стула.

– Спасибо за вечер. Мне, пожалуй, пора. Увидимся завтра, как обычно, в восемь.

Закрыв за ней дверь, я встала в центре прихожей и долго смотрела на отражение в зеркале. Чужая женщина, окутанная полумраком, была лишь тенью Вероники Нестеровой. Намного старше, в чём-то явно мудрее и в одночасье растерявшей счастье.

Глава десятая

Четыре

дня, подаренные Олегом, промчались мимо как одно мгновенье. Я много гуляла, купила пару костюмов, а выходные посвятила Насте. И всё это время упрямо боролась с мыслями о моём новом красавце-руководителе. Довольно успешно, пусть в итоге в субботу пришлось как следует покувыркаться с мужем.

В общем, явившись к Хворцеву в понедельник, я была полностью сосредоточена на работе. И при параде – в новом синем костюме, буквально пахнущем абсолютной строгостью.

Даже покой, царивший в "Новгород+", уже не вызвал прежнего раздражения. Я словно слилась с царившим вокруг безмолвием, став его самой безупречной частью. Но первый же стук моих каблуков о пол нарушил это зыбкое равновесие. И почти тут же медленно из-под стола возникло хмурое лицо Кристины.

– Доброе утро, – судя по взгляду девушки, я отвлекла её от чего-то важного. – Ты рановато. Олег ещё не пришёл, а у меня тут приключения с принтером.

– Привет. Что случилось? – мило спросила я до неприличия беззаботным тоном.

– Не отвечает. Шлю на печать отчёт, и никакой реакции на задание. Так уже было, – она поднялась с колен и, отряхнувшись, склонилась над монитором. – Лёша бы сделал, но ждать его до одиннадцати – это железный выговор от Олега. Плюс минус к премии. А я в последние дни и так уже трижды нарвалась на штрафы.

– Давай посмотрю, – желание ей помочь само собою выплеснулось наружу. Оставив в прошлом наши с ней разногласия и мои страхи перед чужим компьютером.

– А ты умеешь? – Кристина посторонилась, но покосилась на меня с сомнением.

– Я программист, – вздохнув, напомнила я и возмущённая потянулась к мышке.

Спустя три минуты десять листов отчёта короткой очередью вылетели из принтера. Я, приосанившись, вскинула вверх ресницы и краем глаза зацепила девушку. На удивление, вместо логичной радости та продолжала излучать сомнение.

– Благодарю, – собрав листы со стола, она поспешно убрала их в папку. – Не ожидала… Ты уж прости за наглость, но… к тебе можно обращаться в будущем?

Обезоруженная этой святой наивностью, я не сумела отказать Кристине. Хотя и знала – любой прогиб на работе чреват не самыми радужными последствиями. А уж с поправкой на возраст и пол коллеги всё могло вовсе обратиться адом. И, тем не менее, она получила согласие, а я – спасибо и сдержанную улыбку.

– Ну, а теперь пора по своим местам, – покончив с любезностями, сообщила девушка. – Дорогу ты знаешь. Твой стол – ближайший к окну. На ноутбук я положила пропуск. Будут вопросы – всегда готова помочь. Или же просто подожди Олега.

Заворожённая

столь радушным приёмом я поспешила во владения Хворцева, и уже там, едва войдя в кабинет, вновь погрузилась в океан смятения. Пришлось признать – Олег умел удивлять, причём всегда экстравагантным образом. Вот и сейчас, столкнувшись с его сюрпризом, я в нерешительности замерла на месте.

По правую руку, в трёх шагах от двери, стояла статуя обнажённой женщины. Почти как живая, немногим выше меня она магнитом притягивала внимание. И каждый изгиб её безупречного тела словно подчёркивал гениальность скульптора.

Пронзительный взгляд, устремлённый немного вверх, был полон достоинства и незримой силы – такой, что в заломленных за спиной руках не ощущалось и следа покорности. Одна нога, чуть выставленная вперёд, едва-едва касалась пальцами пола, а от второй, стоявшей на всей стопе, шло осязаемое физическое напряжение.

Длинные волосы не прикрывали грудь и водопадами стекали на спину. И всё это вместе смотрелось настолько смело, что я невольно отвела взгляд в сторону.

– Вас впечатлило? – внезапный вопрос Олега заставил тело инстинктивно вздрогнуть. Я обернулась. Шеф стоял на пороге и, чуть прищурившись, наблюдал за мною.

– Доброе утро, – с фальшивой невозмутимостью я торопливо отошла от статуи. – Вы провокатор. Спорю на что угодно, вы специально привезли вот это!

– И для чего же? – он сделал шаг вперёд, и мы практически очутились рядом. Хищник и жертва. Единственное сравнение, мгновенно всплывшее у меня в сознании. Впрочем, пока что Хворцев покорно ждал, не проявляя никакой агрессии.

– Чтобы смутить, – я подалась назад, желая снова восстановить дистанцию. – Только вот знаете… Музей в моём представлении – не галерея обнажённых женщин.

Он рассмеялся.

– Печально. А я решил, что вы бы тоже захотели статую.

Его ирония, казавшаяся неуместной, легко проникла сквозь мою защиту.

– Я? Почему? – блуждавший по телу страх заметной дрожью отозвался в голосе.

– Вы в восхищении. Можете с этим спорить, но я прекрасно вижу всё по взгляду. Да, откровенно. Но разве не цель искусства дойти до грани, за которой пошлость?

– А вы эстет, – пытаясь ответить шуткой, я ещё глубже потонула в страхе. – Возможно, и так. Однако эту теорию мне не хотелось бы проверять на практике.

– Ну, ваше право, – не стал наседать Олег, словно теряя интерес к беседе. – Тогда за работу? А что касается статуи – она здесь только по моему желанию. Хотя не спорю, фраза насчёт музея дала мне несколько идей на будущее.

Я молча кивнула, и мы, покончив с искусством, переместились в обжитую зону. Там, к удивлению, за эти четыре дня всё изменилось в ещё большей степени. Теперь у окна стоял компьютерный стол и шкаф с огромными затемнёнными зеркалами. Плюс пара кадок: из первой торчали кактусы, вторую вовсе занимала пальма. Ну и последним штрихом к обновлению офиса была фарфоровая ваза с розами.