Карибская сага(Логово льва-новая редакция)

Бондаренко Андрей Евгеньевич

– А граната здесь причём? – Банкин присоединился к Нику.

– Там ещё и третий субчик был, – невозмутимо зевнул Сергей Анатольевич. – Я его сразу срисовал, он с теми двумя всё время тёрся. Шустрым он оказался, не успел я ему пулю влепить. Зато засёк, куда он побежал, мне-то сверху всё видно…. Карабин на башне оставил, подошёл к примеченному домику, там окно было приоткрыто. Этот третий по рации кому-то на паскудном английском – с явными пошлыми американизмами – докладывал: «Русские уже в Сан-Анхелино. Ликвидировать не удалось. Минкс и Зингер погибли. Что делать дальше?» Что ему приказали, мне было не слышно. Только он коротко ответил: «Слушаюсь!», и выключил приёмник-передатчик. А я гранату подбросил ему в окошко.

– А зачем, собственно? – мягко поинтересовался Ник. – Мы бы

потом этого субъекта спеленали по-тихому, да и допросили бы тщательно. Зачем было его убивать?

– Ну, я не знаю, как вам угодить! – уже не на шутку обиделся Куликов. – Это не так, то не этак! Это же вы у нас – рыцари плаща и кинжала, без страха и упрёка. А я так – просто погулять вышел на часок. Ну, не сообразил. Извините дилетанта! Больше не буду! Не расстреливайте, пожалуйста, добрые энкавэдэшные дяденьки…

На следующее утро Зорго заявился на завтрак в «La Golondrina blanka» в дурном настроении, мрачнее грозовой тучи. Вяло ковыряясь в салате из акульих плавников, черепашьих яиц и разнообразной тропической зелени, он хмуро пробурчал:

– Тут такое дело. Повстречался я вчера с Джедди. Нормально вначале всё вроде складывалось. Поболтали о глупостях разных: о кладах старинных, об ураганах тропических, о легендах древних и заковыристых. А потом, как только я разговор на Индейское Нагорье перевёл, вскочил Джедди как ужаленный и дал откровенного дёру. А кошка его в другую сторону припустила. Ищи их теперь – до мангового заговенья. Плохо очень всё получилось. Извините, напортачил…

Несколько минут над столом висела вязкая тишина, нарушаемая только звяканьем вилок-ложек о фарфоровую посуду.

Наконец, Банкин решился на вопрос:

– Уважаемый капитан, но должны же существовать различные варианты, обходные манёвры всякие, так сказать?

– Есть один дельный вариант, он же запасной манёвр, – произнёс Зорго, наливая себе полный фужер апельсинового вина. – Джедди до невозможности хочется узнать, что же написано на его медальоне. Он за раскрытие этой тайны на многое готов. Считается, что никто до сих пор не расшифровал эти древние письмена. Не так это! Есть один человек, дон Аугусто Романо-и-Гарсия. Так вот, он-то точно всё знает…. При мне это было. Сеньора Сара ему листок показала, где значки те были переписаны. Сеньор Романо минуту на них смотрел, а потом объявил, мол: «Ничего разобрать не могу». Но я-то видел, как его глаза блеснули – всего лишь на миг. Интересовался я потом у него, почему это он обманул сеньору. А дон Романо мне в ответ: «Меньше знаешь – легче спишь», и всё остальное – в таком же духе…. Поэтому можно организовать славный бартер: дон Аугусто поведает Джедди про содержание этого текста, а мальчишка за это нас отведёт к Индейскому Нагорью. Сам отведёт, или индейцев чиго попросит, без разницы…. Ну, как вам мой план?

– А этот дон Аугусто, он кто? – спросил Ник. – И почему это он будет нам помогать?

Прежде чем ответить, Зорго долго чесал в затылке, вздыхал тяжело, собираясь с мыслями. Наконец, набрав полную грудь воздуха, выдал на одном дыхании – словно докладывал заученный наизусть текст:

– Сеньор Аугусто Романо («Гарсия» – в память о погибшем побратиме), личность в Карибии весьма известная, и даже легендарная. Говорят, что он родился в далекой России, в семье богатой и знатной, и звался тогда как-то иначе: что-то похожее на «Андре Романофф». Несмотря на знатность и богатство, дон Аугусто увлекся революционными идеями, что и под тропическими Созвездьями – совсем не редкость. Революция в России победила, но вместо обещанного царства добра и справедливости начался какой-то кровавый водевиль, конца и края которому не было видно. Разочарованный дон Аугусто уехал, куда глаза глядят. Объездил полмира. В Уругвае опять помогал свергнуть какого-то кровавого диктатора. Как водится, тирана свергли. Но как-то очень быстро самый Главный революционер, неожиданно для всех, превратился в жадного и кровавого монстра, объявившего охоту, в первую очередь, на ближайших сподвижников и верных соратников. Дон Романо бежал, оказался в Чили, где воевал на стороне местных индейцев, был серьезно ранен, лишился левой руки. После чего решил всерьез

покончить с революционными идеалами и направил свою недюжинную энергию в мирное русло, посвятив несколько лет жизни благородному делу уголовного сыска. Дослужился до поста Главного комиссара уголовной полиции в Каракасе, однако поймал за руку кого-то не того – молва утверждает, что двоюродного племянника местного премьер-министра – и вынужден был уйти в отставку. Но дон Романо не очень-то и расстроился и резко изменил свой жизненный путь в очередной раз. Увлекся историей наших благословенных мест – Южной и Центральной Америк, всерьез занялся археологией. Сегодня он слывет крупным и авторитетным специалистом в этих областях. А его коллекция различных исторических раритетов считается одной из лучших в мире…

Отдышавшись и осушив очередной бокал ароматного вина, Зорго пояснил:

– Это так про дона Аугусто написали в одном толстом столичном журнале, а я запомнил.

– Всё это, безусловно, очень мило, – задумчиво проговорил Ник. – Но, всё-таки, почему вы так уверены, что почтенный кабальеро согласится нам помочь?

– Я не уверен до конца, – промямлил Зорго. – Просто существуют, по меньшей мере, три веских повода надеяться на это. Во-первых, лет десять тому назад я оказал дону Аугусто одну значимую услугу. Какую – не буду уточнять, но на сегодняшний день он является моим давним должником…. Во-вторых, вы же, Андреас, по национальности русский? Да ладно, к чему отрицать очевидные вещи? Мы, моряки, в этих делах очень даже хорошо разбираемся, безошибочно даже. Так вот, сеньору трудно будет отказать соотечественнику…. И, в-третьих, дон Романо всегда считался тонким ценителем женской красоты, – капитан многозначительно посмотрел на Айну.

– Что?! – Айна, вне себя от гнева, мгновенно вскочила на ноги, схватила со стола нож для разделки морепродуктов и приставила его остриё к горлу опешившего Зорго…

«За что мне это всё?» – устало подумал Ник, обеспокоенно переглянувшись с Банкиным.

Глаза молодой женщины превратились в чёрные бездонные колодцы, маленькие карминные губы приоткрылись, демонстрируя окружающим безупречные белые зубы, крепко сжатые в зверином оскале.

На Айну иногда находило нечто такое, особенно если кто-либо – словом или делом – посягал на её девичью (пардон, уже давно женскую), честь. Или если Айне так казалось. Последствия в таких случаях бывали весьма печальны – для неудачливых шутников и всяких сексуально-озабоченных личностей. Вплоть до летальных исходов…

– Успокойтесь, ради Бога, милая донна Анна, – испуганно забормотал Зорго. – Вы совсем не так меня поняли. Сеньору Аугусто на днях исполнилось семьдесят пять лет. И вообще, он уже две недели как в местной больнице лежит, после очередного инфаркта…

– На что же вы тогда намекали, любезнейший? – хмуро поинтересовалась Айна, слегка отведя нож в сторону.

– Ни на что я не намекал, честное и благородное слово. Просто хотел посоветовать, чтобы вы старому сеньору улыбались почаще да понежней. Вот, и всё, слово карибского шкипера.

Айна устало опустилась на стул и, не глядя, отшвырнула нож далеко в сторону. Нож глубоко вошёл лезвием в деревянную обшивку барной стойки и мелко-мелко задрожал. Бармен, стоявший за стойкой, задрожал в унисон с ножом.

Ник и Банкин вздохнули с облегчением, а капитан Зорго смахнул со лба капельки холодного пота и неверной рукой потянулся к кувшину с остатками апельсинового вина…

После завтрака они отправились в муниципальную больницу, благо в Сан-Анхелино всё находилось рядом, весь городок за один час можно было обойти.

Дон Аугусто выглядел совсем неважно, хотя и бодрился старательно – перед симпатичной женщиной. Узнав, что Ник прибыл из России, старый сеньор несказанно обрадовался и минут сорок приставал со всяческими расспросами.

Потом, вспомнив о хороших манерах и элементарной вежливости, поинтересовался, не сможет ли быть чем полезен дорогим гостям.

Зорго коротко изложил суть возникшей проблемы. Обратился с просьбой оказать действенную помощь. Ник присоединился к этой просьбе, за ним и остальные: Банкин, Сергей Анатольевич Куликов, даже кот Кукусь пару раз мяукнул просительно.