Карибский кризис
Шрифт:
Но было поздно: на капоте распластался какой-то чувак. Реакция албанки была просто потрясающей, сразу видно, в какой стране получала права: она опустила стекло, высунула наружу свою прелестную головку и заорала на потерпевшего. Бедолага убрал с капота своё туловище и убрался восвояси, довольный уже тем, что может это сделать на своих двоих. Остальные пешеходы испуганно обходили Мерседес, стоявший на зебре всеми четырьмя колёсами.
Сзади посигналили. Я говорю: «Green light, come on!» Амазонка руля снова опустила стекло, высунула наружу уже всю свою прекрасную головогрудь, и заорала благим албанским матом на тех, кто там сзади сигналит. После чего, возвратив свои неповторимые прелести в салон, рванула с места на поздний жёлтый свет. Те, кто были сзади, остались, как лохи, стоять на светофоре.
С
По бульварному кольцу она поехала уже гораздо увереннее. Аж два круга нарезала, дважды проехав мимо нужного места. Мы думали, она хочет каким-то хитрым способом въехать прямо на ресепшн, но по её отмороженному взору поняли, что она вообще не врубается, и что ей нужна помощь.
Она вышла на третий круг, и мы, издалека завидев нужное здание, хором закричали: «Вон тот дом, видишь, светится!» Она очень по-детски огрызнулась: «Да вижу, блин, раскомандовались!»
И, подрезав, резко перестроилась в нужный ряд. Сзади посигналили. Мы недовольно повернули головы, кто-то даже показал средний палец.
…Так закончилась эта поездка. Мы с Карманом неохотно выбирались из мотора. Лично я бы с удовольствием покатался ещё, не столько на мерине, сколько на евойной водительнице. Уверен, Карман подумал о том же. Отдать ей должное, она была прекрасна. Особенно мне запомнились её глаза. Миндалевидные, зелёные, неповторимо красивые — изумрудные с карим оттенком. В её глазах не было ни малейшего проблеска мысли, и от этого она выглядела ещё желаннее. Не понимаю, зачем она с такими данными пошла в таксомотор. Стриптиз, эскорт, сфера услуг — вот её тема. Возможно, её логика была такова: работая в такси, прикинувшись приличной девушкой, вернее подцепить воздушного мужика, особенно если брать заказы от пятизвездных отелей. Возможно, и с курса она сбилась не случайно.
Встретившись с Ткаченко, мы погуляли по Рингу, посидели в кафе, потом устроили вечеринку в его номере. Во время беседы один на один Ткаченко сказал, что Халанский будет лоббировать Совинком на тендере, но после подписания государственного контракта будет неукоснительно соблюдать все его пункты. То есть, сделает предоплату 25 %, оставшиеся деньги заплатит по факту поставки оборудования. (по закону полагалось прописывать в договорах именно такие условия, но на практике мало кто их выполнял. Обычно, работая на доверии с проверенными поставщиками, бюджетополучатели пропечатывали приходные документы, якобы они получили товар, чтобы перечислить всю сумму предоплаты, и только после этого фирмы делали поставку. Это было связано с тем, что производители, как правило, не отгружали продукцию без предоплаты, а фирмы-посредники не имели достаточно оборотных средств, чтобы сделать предоплату, особенно если речь об оборудовании стоимостью свыше $1 млн).
Таким образом, по всему выходило, что Халанский перестал мне доверять — раньше он всегда спокойно перечислял мне 100 % предоплату по всем нашим контрактам.
Итак, по итогам поездки стала известна точная спецификация предстоящего тендера: Sonoline Antares G50 ultrasound system — для ОКБ, 7333250 E.CAM Var. gamma camera — для онкодиспансера, Siemens MAGNETOM Verio — для кардиоцентра.
В целом, настрой заказчиков по отношению к моей компании можно было охарактеризовать как положительный, никто из тех, кто принимал решение, не был намерен разрывать со мной отношения, катастрофой здесь не пахло. Теперь всё зависело от Вебера — поведётся ли он на провокации Паперно, который, судя по всему, взял курс на перерезание пуповины, связывавшей его со святым Иосифом. А в конечном счете всё замыкалось на Маланюке — сможет ли он наклонить Вебера, чтобы он дал мне самые лучшие условия и убедил Сименс отгрузить оборудование без 100 % предоплаты.
Глава 92,
О том, что происходило по возвращению моему в Петербург
В соответствии с договорённостью, после поездки я предъявил Владимиру посадочные талоны
Я воодушевлённо рассказывал компаньонам о своей поездке, но внимательно меня слушали одни лишь Ансимовы, Быстровы же воспринимали мои речи с явным скепсисом, а их фирменную ухмылочку на этот раз можно было истолковать только в одну сторону — типа, мели Емеля, твоя неделя. Владимир втайне от Ансимовых вытряс с меня свои деньги и передал эстафету Игорю. Всё шло по плану — как я и предполагал, так что Быстровых мой волгоградский бизнес уже никак не интересовал. Следовало ожидать, что через некоторое время после того, как Игорь получит свои деньги, за дело возьмутся Ансимовы. Я прогнозировал такой сценарий: если я не буду заниматься Совинкомом в рабочее время и перестану ездить по будним дням в Волгоград, то всё обойдётся и Владимир не станет верещать, что моя «левая деятельность ущемляет его интересы». Но если ему вдруг что-то не понравится, он индуцирует Ансимовых, и они потребуют от меня свои деньги, после чего они всей компанией дружно начнут всячески вытеснять меня из Экссона.
Мне повезло, что компания пока что обходилась теми деньгами, что обращались по расчетному счету Экссона в Международном Московском Банке, лишь иногда требовались мелкие наличные, не более трехсот тысяч рублей, которые я снимал с оборотных средств Совинкома. На расчетный счет Совинкома периодически поступали деньги от клиентов (волгоградских, ставропольских, ростовских и так далее), и даже от петербургских клиентов Северного Альянса что-то приходило, и большую часть возникшей дебиторской задолженности удалось закрыть товаром, полученным через Казьмирчука, соответственно, полученные деньги я акцептировал и распоряжался ими по своему усмотрению, в том числе выдавал Игорю в счет возврата долга. Я даже умудрился внести очередные сто тысяч на ремонт новой квартиры на Васильевском острове и досрочно погасить кредит, взятый год назад на покупку квартиры на Фонтанке. Иногда случались накладки, но я уверенно обходил все острые углы.
Между тем, настало время бросить офис Северного Альянса на Большой Морской улице — эта фирма отработала свой ресурс. Благодаря проекту с Горячим Медвежонком, который перечислил предоплату за оборудование, и Казьмирчуку, выступившему гарантом перед фирмами, отгрузившими мне товар без предоплаты, я вернул, причем с прибылью, те деньги, что вбил в эту унылую контору. Очень удачно, что договор аренды офиса был заключен на благотворительный фонд «Перспектива» (с левым учредителем), в попечительский совет которого вошли Рошаль и Тимощенко. За март арендная плата была внесена, а в апрельском финансовом плане этот платёж уже не был предусмотрен. Блайвас был предупреждён и заранее съехал, в офисе иногда показывалась Надежда Васильевна, его тёща, главный бухгалтер Северного Альянса — она готовила документы для получения кредита в Газпромбанке.
В первой половине марта зашевелился Горячий Медвежонок (aka Тимур Гантимуров) — забеспокоился насчет оплаченного им товара. Он не мог до меня дозвониться (вернувшись из Вены, я сменил телефон) и пытался достать через Рошаля, тот, в свою очередь, пытался связаться со мной через Марину, Рената и Урсулу, но не тут-то было. Урсула была переведена на особое положение — работала дома и в офисе показывалась редко, Марина в принципе никогда не была частым гостем на Северном Альянсе — она работала в основном с иногородними клиентами, ну а Ренат тоже стал появляться в офисе лишь изредка — на разведку. Как-то раз святой Иосиф спросил меня за Тимура — ненавязчиво и вскользь, и я так понял, что старый седой полковник не очень дорожит своими ростовскими знакомыми. Я ответил, что все вопросы к Рошалю, который подписывал договор, по которому Тимур перечислил деньги.