Карибский круиз
Шрифт:
— А как вы себя чувствуете, Дороти? — обернулась я к старушке, которая нынче сидела справа от Симона. На них с Ллойдом были, не считая парадного одеяния, специальные бумажные шляпы. Прямо как для встречи Нового года.
— Немного грустно, — ответила она. — Нам с Ллойдом очень хорошо было в круизе. Учитывая возраст, это, возможно, наше последнее путешествие.
Я была с ней солидарна.
— А что было самым замечательным, на ваш взгляд, Дороти? Иль-де-Сван? Пуэрто-Рико? А может,
Она отрицательно покачала головой.
— Самое замечательное — это то, что нам с Ллойдом удалось побыть вдвоем целых семь дней, — сказала она. — Дома всегда что-нибудь отвлекает. Дети, внуки. Посещения врачей. Продуктовые магазины. Но как только мы поднялись на борт, мы от всего отключились. За всю огромную неделю не было ничего, кроме секса, секса и секса.
— Что ты говоришь, Дороти? — прокричал Ллойд.
— Я говорю, что этот круиз оказался настоящей «Лодкой любви», — пояснила она своему м ужу.
Он погладил ее по руке. Она перегнулась через Симона и прошептала мне очень выразительно:
— Что хорошо — то хорошо!
Я улыбнулась, полагая, что она имеет в виду свою интимную жизнь.
— Вы меня не понимаете, Элен, — кивнула она в сторону двух других жен, сидящих за столом. Брайанна едва цедила слова, разговаривая с Риком, а Гейл так скучала, что вытягивала ниточки из салфетки. — Я говорю о вас, — пояснила Дороти. — О ваших чувствах к Сэму. Что хорошо, то хорошо! — Она подмигнула. — Я же вижу, как вы себя ведете, вижу все ваши рукопожатия под столом. Я стара, но не глупа!
— Что ты говоришь, Дороти? — опять переспросил Ллойд.
— Я тебе потом объясню, — ответила она, потому что подошел Измет сообщить нам о сегодняшнем специальном меню.
— Сегодня у нас интернациональный ужин, — объявил он. — Рекомендую вам шницель по-венски.
— Ни в коем случае, — заявил Рик. — Не для того я вырядился как обезьяна, чтобы меня кормили хот-догом.
— Шницель по-венски — это постная телятина, Рик! — вскипела Брайанна.
— Тогда почему этому Измаилу не сказать по-человечески, а? — возразил ее супруг с недельным стажем.
— Рик! — не успокоилась молодая жена.
— Что?
— Заткнись! — посоветовала она и сказала Измету, что с удовольствием попробует телятину.
Пока Рик хмуро размышлял над услышанным, мы все сделали свои заказы. Когда Измет ушел, Пэт пустила по кругу «памятную книжечку», которую приобрела в сувенирной лавке на корабле. Книжечка была маленькой, в твердом переплете, на котором, разумеется, был оттиснут логотип «Принцессы «Очарование» и даты нашего круиза. Странички были девственно чисты.
— Мне не хотелось бы заниматься этим во время еды, — заговорила Пэт, — поэтому
— Пэт, я занималась такими делами последний раз, когда еще интересовалась мальчишками, — воскликнула Джеки чуть заплетающимся языком. Ее щеки уже раскраснелись от выпитого шампанского.
Кажется, она пьянеет, подумала я, поглядев на бутылку «Дом Периньон». Она была уже наполовину пуста, а ведь мы еще даже к закускам не приступали. Очевидно, Кеннет постоянно подливал ей.
— Кеннет, не будете ли вы или Гейл любезны записать мне ваш домашний адрес и телефон, а потом передать книжечку дальше? — обратилась к нему Пэт через стол.
Он посмотрел на Гейл.
— Дорогая! Ты не окажешь такую любезность?
— Нет, Кеннет. Лучше ты, — откликнулась она, подавляя зевок. — У тебя лучше почерк.
Кеннет трудился несколько минут, потом передал книжку Брайанне, которая тоже записала свой адрес и телефон и передала ее Дороти. Сделав запись, та передала ее Симону, который нацарапал какой-то вымышленный адрес и телефон в Олбани.
Измет принес ужин. Джеки справилась еще с парой бокалов шампанского. Мы с Симоном тревожно поглядывали на часы: когда — и по кому — нанесет убийца свой коварный удар. Наши нервы уже были натянуты до предела. К шницелю по-венски мы почти не притронулись.
В какой-то момент за соседним столом поднялся шум. Мы все вывернули шеи, стараясь разглядеть, что там происходит.
— Смотри, это Ленни Лубин! — сказала я Симону. — Ну и набрался, кажется, не понимает, что делает. Ведь он пытался расстегнуть молнию на платье своей соседки!
— Наверное, он и ее пощечины не почувствовал, — усмехнулся Симон.
— Думаю, его попросят покинуть зал, — проговорила Пэт, поскольку к столу уже торопливо приближался метрдотель. Последовало бурное выяснение отношений, в результате метр посоветовал Ленни отправиться в каюту проспаться.
— Если через несколько часов вы проголодаетесь, к вашим услугам ночной буфет, — успокоительно напомнил он.
Ленни, шатаясь, встал из-за стола, проковылял мимо нас и двинулся к выходу из зала.
А я ведь и его подозревала как возможного убийцу, подумала я, радуясь тому, что все время в своих домыслах попадала в «молоко». Мистер Лубин слишком интересовался женщинами, чтобы убивать кого-нибудь из них.
С уходом Ленни все вернулось на круги своя. Я наклонилась к Симону и тихонько сообщила, что перед десертом хочу заглянуть в дамскую комнату.