Карибский шизис
Шрифт:
– НИКОМУ НЕ ДВИГАТЬСЯ!!! – уже поворачиваясь на крик, Мигель успел заметить, как рухнули ничком, прикрывая головы руками, носильщики-индейцы. И как оцепенели, с карабинами в руках, оба гринго.
Кричал Хосе. Острие его ножа подрагивало у горла младшей сеньориты-гринго… совсем ещё девчонки с огненно-рыжими волосами и неизменно-мечтательной улыбкой на лице. Сразу вслед за воплем из джунглей позади него стали появляться люди… Двое… Пятеро… Всего десять человек, неровной цепью выстроившихся вдоль границы лагеря… Нет, одиннадцать – еще один выскользнул из-за сплетения лиан
«Хосе!!! Ты дурак!!! Нет, ты идиот!!!» – Мигелю очень захотелось крикнуть ему это вслух но, заглянув в безумно выкаченные глаза, он понял всю бессмысленность такого действия.
От этого его отношение к умственным способностям напарника… БЫВШЕГО напарника, совсем не изменилось. Пятерых из «гостей» он знал… Педро Гомес, по прозвищу «Кайман», его ближайшие помощники – мулат Вако, «Араб» Ривера, «Ленивец» Гусмано и… непонятно что делающий в этой компании Родриго «Эспада», гордо носивший неофициальный, но от того не менее почетный титул «Первого клинка Юкатана». Остальные… скорее всего, очередные простаки, поверившие сказкам Гомеса о «честном дележе».
– Ну что же вы молчите, дон Мигель? – Кайман, уставившийся на него, не смог удержаться от ехидной усмешки. – Вы же хотели нам что-то сказать, не так ли?
Мигель только в бессилии скрипнул зубами. Сейчас он мог только молиться… Говорить что-либо Хосе бесполезно – не услышит. А Кайману и его псам… это даже не смешно!
– Что ж, раз дону Мигелю, при всём его опыте, нечего нам сказать… – Педро всем телом повернулся к двум гринго, так и не опустившим карабины. – Придётся мне…
Внезапно Хосе, как будто в ответ на яростную молитву Мигеля, гортанно вскрикнул, резко взмахнул рукой и его нож, блеснув в солнечном луче, исчез где-то за деревьями… Опытное тело часто начинает действовать раньше, чем разум осознаёт необходимость в действии. Нож Хосе ещё летел, а тело Мигеля уже прыгало влево, за «Винчестером», лежащим на одном из тюков. В его разуме ещё звучали слова молитвы, а руки уже вцеплялись в оружие, передёргивали затвор и ловили срезом ствола вскидывающего двустволку Гусмано. Сноп картечи отбросил жирную тушу Ленивца на несколько шагов. Следующий – свалил на землю…
Вокруг стоял непрерывный треск, как от звучащих одновременно пары дюжин кастаньет… и под эту музыку кружилась в странном, завораживающем, танце рыжеволосая сеньорита-гринго. Отпрянула от падающего Хосе… Завертелась юлой вокруг Гомеса… Замерла, изогнувшись, перед Родриго… только сейчас Мигель увидел ярко-алую струю, бьющую из горла Каймана, и заметил у неё в руке длинный, чуть изогнутый нож с косым срезом острия, испачканный красным. Эспада засмеялся, крутя кинжал между пальцами правой руки, и вдруг застыл неподвижно, прикипев к её лицу внезапно остановившимся взглядом. Кинжал, вылетев из разжавшейся ладони, воткнулся в землю, а сам он, не отводя глаз от лица девушки, медленно, как заколдованный, одновременно поднимая вверх руки и разводя их чуть в стороны, опустился перед ней на колени…
Мигель, не понимая, смотрел на них до тех пор, пока сеньорита не развернулась. Пока он не увидел
Замороженный этим взглядом, Мигель слишком поздно заметил опасность. Уже понимая, что не успевает, начал разворачиваться в сторону Вако, с ревом несущегося к нему, занося мачете. Мулат замолчал и рухнул навзничь, не добежав двух шагов. Из его курчавой головы, чуть дрожа ярко-красным оперением, торчал, короткий и тонкий, чёрный стержень стрелы.
Стрельба прекратилась, только тонкий визг Хосе, который всё ещё катался по земле, одной рукой держась за лицо, а другой – за низ живота, врезался в уши, как штопор в пробку…
22.02.1898…там же… (чуть позже)
– Аспера! Я тебя, конечно, понимаю, но не могла бы ты ЭТО заткнуть? – Лейт выскользнула из-за дерева с взведённым арбалетом в руках. – И, кстати, тебе надо больше тренироваться – Куби-учи[12] ты смазала. Займись на досуге…
– Хорошо, Валькирия. – В руке у рыжей появился тупоносый пистолет. Сухой хлопок – и визг прекратился.
– Док! Да не стой ты столбом – помоги Князю! Не видишь, что ли… – Ливси, до этого окрика действительно остолбенело застывший, ойкнул, выронил всё ещё слабо дымящий «калаш» и бросился к Барту, который, тихо матерясь сквозь стиснутые зубы, зажимал правой рукой простреленную выше локтя левую.
– Вояки, блин… Ещё бы научились спусковой крючок отпускать до того, как патроны закончатся, цены бы вам не было… – она подошла туда, где перед началом перестрелки стоял Ривера и толпились навербованные Кайманом идиоты.
– Столько патронов – на семь человек! Да-а… интересно, а кто из вас, ребята, пальнуть-то успел? Хотя… теперь-то какая разница, а? – Валькирия передвинулась к телу Хосе, попробовала было выдернуть засевшую у того в руке стрелу, но передумала и повернулась. – Мигель, ты как, цел?
– Да, сеньора Лейт. Благодарю вас, сеньора, я ваш должник… – проводник низко поклонился, не отрывая взгляда от арбалета и указывая при этом рукой на труп Вако.
– На том свете угольками сочтёмся… – ответила Валькирия и, с усмешкой глянув на него, добавила. – Пушку можешь теперь не снимать, проверку выдержал…
Затем, пробежав взглядом по лагерю, крикнула:
– Куаче! Куаче, колибрин сын!
– Куаче уже здесь… – Лейт, слегка удивившись, посмотрела себе под ноги. Там, носом уткнувшись в землю, стоял на коленях старший носильщик.
– Так! Слушай сюда внимательно! Переход временно отменяется… Соберёте пока всё ценное… Трупы зароете… Поглубже!.. Оружие и патроны – сложите в кучу… Остальное – заберёте себе… Мигель! – она снова повернулась к проводнику. – У тебя по поводу Хосе какие-то пожелания есть?