Родился в 1952 году. Москвич. Профессиональный художник-иконописец. Член Московского союза художников. Награждён орденами РПЦ: Преподобного Сергия Радонежского 3-й степени и Преподобного Андрея Рублёва. В 2010 г. обратился к литературе. Пишет стихи и прозу. Член Союза писателей России. Серебряный лауреат Международной литературной премии «Золотое перо Руси» (2016). Дипломант литературных премий «Серебряный крест» (2018) и «Лучшая книга года» (2016–2018). Удостоен почётного звания «Заслуженный писатель МГО Союза писателей России». Награждён медалью И. А. Бунина «За верность отечественной литературе», медалью МГО СПР «За мастерство и подвижничество во благо русской литературы», медалью МГО СПР «Цветаевские костры».
Из цикла «Стожары минного поля»
М. И. Цветаева. 1940 год, одна из последних фотографий…
Кто не спускался в глубину унижения,не сгорал в
огне страданийи не заглядывал в лицо смерти,тот не уразумел ещё истинного смысласобственной жизни.Митр. Анастасий (Грибановский)
Сколь наши домыслы причастныК свершённой гибели земной?Вот правым глазом, взором яснымМарина воскрешает стройБеспечной королевы звука.Она вдали, она над всеми!Так смотрит девочка из тениНа крепкую мужскую руку.А левый глаз – беды соринка,Груз век овый прожитых лет.Увы, не расточит слезинкиФотографический портрет.Уж тень Елабуги припалаК руке злодейской, и злодейВзалкал и следует за Ней,Он приготовил смерти жало!Два разных глаза, два крыла…Подуло к полночи прохладой.Она очнулась и ушла.Елабуга, будь ты неладна!Я мог её остановить,Отнять верёвку, выждать время,Забыв о том, что русский генийСвободен бытьили не быть.
Шестидесятникам с любовью!
Шестидесятники, младая прана,Хрущёвской оттепели марихуана,Жуки-точильщики неугомонныеВек а двадцатого, посеребрённого.Эх, муза русская – поэтов мельница.Зерно проросшее дробится, мел ется.Урчат покатисто жернов ы блинные.Шестидесятые – года былинные!В топь Марианскую, тьму интернетнуюВвожу курсор. Зачем с надеждой тщетноюИщу Кихотов след, мукою бел енный?Ведь мне отпущено так мало времени…Уходят Роберты дорогой Мценскою.Рука Ахатовны вдоль Вознесенского.Чу, сообщение! Глотаю симку:«Стихи кончаются… Невыносимо!»
Аве, Оза! Памяти Андрея Вознесенского
То ли цыкнула мать над шалостьюИ нахмурилась от усталости,То ли корень прирос к окончанию,То ли скрыпнули створы Татьянины [1] ,То ли Богу шепнула уродица:«Отче, родинка выпала с Родины!»Но заплакала церковь МценскаяНад головушкой Вознесенского.Аве, Оза…
Памяти Беллы Ахмадулиной
1
Поэта Андрея Вознесенского отпели в церкви святой мученицы Татианы при МГУ.
Величие – и в смерти деликатно.
Б. Ахмадулина «Вишнёвый сад»
Говорят, в Каппадок ии храмыОседают. И каждый годПрорастают земные курганыВ отломившийся неба свод.Неужели в земных сочлененияхРоль небесная невеликаИ от времени стихотворениеГибнет так же, как фреска та?Вознесенский, поэт эпический,Форм подпружных восславил роль!Но в заоблачном политехническомСмерть сказала поэту: «Довольно».Вы же пчёлкою медоносноюНаварили медов томаИ тарусской обновкой нос коюОтказали смерти в правах!Вам, нежнейшей, земной черёдОседающей Каппадок ииИ друзей торопливый уходСтал намеренно неугоден.За Андреем, во тьму кромешную,Потянулась ваша рука,Пустоту образуя междуВерхом неба и дном стиха…
Памяти Иосифа Бродского
Иосиф раскурил заначку,стряхнул неаккуратно пепели тронул ящерицу-рифму.Она казалась неживою,лишь глотка втягивалась мернопри каждом вздрагивании кожи.«Дела! – сказал себе Иосиф. —Скрипит в уключинах ХаронаТрахея рифмы сладкозвучной…»
* * *
Когда в имениях ХрущёваО красках рассуждал бульдозерИ нормой главного законаБыл гнев партийно-всенародный,Собрал
Иосиф всё, что было(А было Йоське двадцать лет),И фрезеровщика кормилоСменил на прозвище «поэт».Но норма главного законаБыла завистливой и жадной,И фрезеровщики поэтуЗа тунеядство дали срок.Сто-оп!Тунеядство – выше нормы.Оно, как воз телеги смрадной,Парит!И чувствуется летоСквозь кучи смёрзшийся кусок.Что ж ныне замолчал Иосиф?Казалось, избранная лираДолжна служить неугомонно,Как солнце, как морской прибой.Но нет! Его избран ный голос,Блеснувши дерзостно над миром,В дверях окликнул Симеона [2]И вышел смертною тропой…Вселенная о том дивится:Не стало писаря в божнице!Стихов неначатых страницы,Подобно в небе облакам,Столпились!Самолёта росчеркЗастыл меж ними, как строка:«Се днесь Урании [3] пята —Венеция и остров Мёртвых» [4] .
2
Старец Симеон, один из героев стихотворения И. Бродского «Сретенье», посвящённого Анне Ахматовой.
3
Урания – муза астрономии, также название сборника стихов И. Бродского.
4
Остров-кладбище в Венеции, где похоронен поэт.
Век Бродского
О, сколько света дают ночами
сливающиеся с темнотой чернила!
И. Бродский «Римские элегии»
Доброжелатель:
– Бойтесь Иосифа Бродского!Его криптогенный разумГордиев узел плотскийрубит стихом-Александром.Ахматова (слышали новость?)берёт его на поруки.Анна Андреевна, Бродский —окололитературный трутень!Его писанина – морок.Он жерновами двустрочийМузы ветреный росчерксжимает до боли в точку!
Анна Ахматова:
– Если не чувствовать боли,кто через век поверит,что жили не только молив складках сгнивших материй…
Читая книжицу Н. Рубцова «Подорожники»
Ах, как пахнут его подорожники!За страницей листая страницу,Я листаю цветущие донникиХоботком, как пчела-медуница.Горьковатый в речах и помыслиях,Неприметный парнишка фартовыйПро Николины [5] выплакал выселкиСладкозвучным Орфеевым словом.Я пишу эти строки в Испании.Солнце жарит, как торо [6] полуденный,А вокруг в придорожной окалинеМедоносят рубцовские улья!..Я бежал, я надеялся: тысячиКилометров, скитания дальниеПрипорошат Николины выселкиИ окольные зовы астральные.Нет! Не вышло – далече от РодиныВстрепенулся во мне укоризнойЗвон малиновой церкви НиколинойНа заснеженных хол мах Отчизны.
5
Никола – деревня, где вырос Николай Рубцов.
6
Торо (toro de lidia) – боевой бык (исп.).
День рождения Владимира Высоцкого
Нынче на Ваганьково праздник. И, хотя ваганьковский погост – не место для празднеств и увеселений народных, как не веселиться, если душа у косточек Володиных присесть желает да участливо поделиться с соседкой по мёрзлой скамеечке: «Вот оно как. Грешный человек, а потрогать хочется как ангела!..»
Владимир Высоцкий, вы живы, нет ли?В ваше обилие словЯ погружаю ловчие сети…Знаю, чудесный ловЖдёт меня на углу Каретного,В волнах пяти морей!Скоро ль, нет лиПод жёлтым светомКрашенных в ночь фонарейМуза (подружка досель чужая),Не поднимая глаз,Тихо шепнёт мне: «Мсье, подайтеНищенке пару фраз.Мой прежний хозяин играл на гитаре,Я молода была…Смерть разлучила нас.Бога ради, пишите!.. Я голодна».
