Карл XII, или Пять пуль для короля
Шрифт:
Но на этом король не успокоился и обратил внимание на почту. Шведская почта, по его мнению, работала слишком медленно. Ведь Лунд стал если не столицей, то резиденцией Карла XII, следовательно, надо было позаботиться и о достойном поддержании внешних связей города с остальным миром. Входящую почту на лундском почтамте два раза в неделю сортировала девчонка-подросток, а выдавала письма супруга почтмейстера в белом переднике. Почтмейстер Свен Крока ежедневно выслушивал нарекания и претензии на работу своего учреждения. Он обижался и отвечал, что пусть лучше военные оплачивают марки на конвертах, а то как только он напомнит им об этом, они угрожающе кладут руку на эфес шпаги. Карл поступил иначе: он определил главными почтамты в Лунде и Кристианстаде, а трактирам и постоялым дворам вменил в обязанность выполнять промежуточную работу по обработке корреспонденции. Почтовые тарифы король повелел
По-видимому, король иногда урывал время и на то, чтобы наслаждаться провинциальной идиллией, если он к этому времени вообще научился наслаждаться благами жизни. Своим присутствием Карл придавал Лунду своеобразный колорит, сюда из Стокгольма переехал штат придворных — его королевского величества дровосек, его королевского величества оруженосец, его королевского величества трубач, а из Истада сюда перебрались чиновники канцелярии. Появились новые органы власти: так называемая оптово-закупочная депутация во главе с Гёртцем, контрибуционно-налоговое ведомство, учетно-статистическое ведомство и другие. Поселился в Лунде со своим двором и принц Фридрих Гессенский. Короля постоянно сопровождали военные в красивых мундирах, по городу в каретах разъезжали дипломаты, важно прогуливались польские шляхтичи, переваливались с боку на бок картинно одетые украинские казаки, а в университетской библиотеке поселились «финансовые люди» покойного королевского казначея Гротхюсена — они читали хранившиеся там немногочисленные книги по ориенталистике и ждали, когда с ними расплатится шведская казна. Неудобства, испытываемые жителями Лунда от некоторых слишком буйных постояльцев, с лихвой компенсировались их резко возросшими доходами.
На столах лундских аристократов и купцов появилось новое, завезенное, вероятно, шведами из Турции блюдо под экзотическим названием «долма» (толма): правда, местные кулинары вместо виноградных листьев с успехом заворачивали фарш в капустные.
Король стал поддерживать теперь контакты с профессорами (кстати, будучи в Саксонии, Карл XII в 1707 году встречался с великим Г. В. Лейбницем). При посещении университета король выслушал научный диспут, организованный профессором медицины Юханом Дебелиусом. Диспут произвел на Карла XII такое сильное впечатление, что он пожаловал профессору дворянское звание, и профессор теперь стал именоваться фон Дебельном. Философа Рюделиуса король убедил в том, чтобы тот свои лекции для усиления чувства национальной гордости шведов читал не на латинском, а на шведском языке. За свою сговорчивость, однако, философ не был удостоен дворянского титула. С хозяином резиденции контакта у Карла XII не получилось: теолог Хегардг считал, что король «...ничего не может и ни на что не пригоден». Видно, теолог был мужчиной суровым, принципиальным и не очень искусным в придворном этикете. Зато король крестил у него ребенка и — о, ужас! — во время церемонии крещения общался с женщинами.
Заглядывал Карл и в университетскую библиотеку, отношения со студентами — их насчитывалось тогда не больше 150 человек — у него не сложились. Он предложил ректору университета исключить тех из них, которые плохо успевали, не проявляли интереса к наукам, и передать их в его распоряжение. Он сделал бы из них хороших солдат. Но эксперимент не получился: во-первых, большинству студентов удалось доказать, что они вполне успевают, а во-вторых, студенты подняли бунт и из новой шведской столицы удалились в еще более глухую провинцию, так что в каролинскую армию попали всего два-три студента.
Карл увлекся математикой и механикой, но, к сожалению, у Лундского университета эти науки не были профильными. Зато король с удовольствием общался с приезжими учеными, великими шведами Кристоффером Пульхемом, обладателем титула коммерческого советника, и молодым, но уже подававшим большие надежды Эммануэлем Сведенборгом. С ними Карл XII охотно пускался в дискуссии, в частности о температуре замерзания жидкостей, и король с солдатской непосредственностью рассказывал о том, как во время сильных морозов в Польше замерзало венгерское вино и как ему приходилось разрубать его своей саблей и раздавать офицерам. Оппоненты короля — возможно, из вежливости признавали за королем достаточно широкие познания и острый ум. Пульхем потом сообщил широкой публике, что Карл обладал необычной способностью перемножать в уме большие числа, а на Сведенборга произвело впечатление умение монарха решать алгебраические уравнения без алгебры
С этими учеными Карл обсуждал не только абстрактные науки, но и вполне конкретные проекты, такие как улучшение положения в стране, строительство сухого дока в Карлскруне и шлюзовой системы под Треллеборгом, добыча соли в заливе Гулльмаш-фьорде и некоторые другие.
Король так далеко зашел в своих увлечениях науками, что даже попробовал себя в философии. К нему в Лунд приехал гессенский посол фон Хайн, широко образованный дипломат и ученик известного тогда немецкого философа Томазиуса, В Лунде король долго и плодотворно дискутировал с послом на философские темы, а после его отъезда решил даже продолжить дискуссию заочно. От этого «опрометчивого» шага короля отговорил советник барон Фейф: советник посчитал, что письмо Карла может попасть в руки Томазиуса — того самого, который помогал Й. Р. Паткулю обосновывать свою невиновность перед шведским государством. Аргумент оказался более чем убедительным, и философский заочный диспут был задушен в самом зародыше. Фейф сохранил, однако, конспект философского письма Карла и передал его в свое время историку Нурдбергу, который поместил его в примечаниях к своей книге. Философские выкладки Карла XII под заглавием «Anthropologia physica» содержат 14 тезисов, из которых мы приводим лишь немногие;
«1. Естественный инстинкт всего живого называется страстью или наслаждением сладострастия.
2. Сладострастие бывает двух видов: сладострастие души и тела. Сладострастием души называется то, в чем не участвует тело, в то время как сладострастием тела называется то, в чем участвуют и душа, и тело.
5. Причина, по которой возобладает преимущественно одно из них, заключается в несовершенстве Природы, которая не разрешает, чтобы испытывался один вид наслаждений без участия другого; из чего следует, что одна главная страсть непременно уступает другой».
Все это похоже на Спинозу, но этого философа король читать не мог — Спиноза был безбожником, и его труды повсюду были запрещены. Какими источниками пользовался Карл при составлении своих философских выкладок, неизвестно. Возможно, что-то он узнал в ходе общения с местным философом Рюделиусом. Единственное, что наверняка можно сказать по этому поводу, так это следующее: учитывая аскетизм короля, интерес его к такому предмету, как сладострастие, — пусть даже в философском смысле — по меньшей мере необычен. Э. Сведенборг в письме шведскому историку Нурдбергу утверждал, что, если бы судьба отпустила Карлу XII несколько лет мирного правления, то из него получился бы вполне просвещенный монарх. Впрочем, замечает Б. Лильегрен, вряд ли стоит принимать слова великого шведского философа и математика всерьез: Сведенборг был большим дипломатом, не хотел портить отношения с королем и сильно преувеличивал увлечение Карла науками, — увлечение, которое, по мнению шведского историка, было для короля всего лишь развлечением.
Потом король занялся заменой военной символики, знамен и штандартов. Увидев на прибывшем из Стокгольма придворном пасторе Андреасе Рюзелиусе [254] необычайно красивую рясу, король дал указание ввести подобные рясы повсеместно. А. Рюзелиус пришелся в Лунде, что называется, ко двору, и король сделал его старшим королевским и драбантским пастором, что обеспечивало ему солидное жалованье и беспрепятственное, в любое время суток, вхождение к королю. А. Рюзелиус старался не злоупотреблять этой возможностью, был человеком прямым и открыто высказывал королю свое мнение, которое часто не совпадало с мнением монарха. В частности, пастор критиковал Карла за продолжение военных действий и склонял его к заключению мира.
254
А. Рюзелиуса в Лунд направила с подарками Ульрика Элеонора.
Известно, что король Карл во время беседы имел обыкновение крутить пальцами пуговицу собеседника, иногда отрывая ее совсем. Естественно, никто не осмеливался напомнить его королевскому величеству об этой привычке. А. Рюзелиус принял меры — он просто крепко-накрепко пришил пуговицы на рясе. Когда король во время очередной беседы с ним обнаружил, что пуговица от рясы не отрывается, он спросил: «На господине магистре новая ряса, сшитая добрым портным?» Магистр в знак подтверждения молча наклонил голову.