Карлики-великаны
Шрифт:
Сууркисат с Тургением переглянулись.
– Осторозно, моя масына едет вперед, – и оскорбительно заржали.
Эм-Си побагровел.
– Вы арестованы за террористическую деятельность, – уже без акцента отчеканил он. – Вы опорочили имя и должность Большого Папы, читали несанкционированные известия и оказали сопротивление властям. Об оскорблении меня при исполнении я умолчу – этот вопрос мы еще провентилируем, в частном порядке…
– Протестую, – заявил Тургений. – Новости санкционированы Большим
Папой,
– я читал с листа, присланного по факсу лично Вальдемаром Некрасовичем.
– Что? – округлил глаза Эм-Си. Оперативники при этом подтянулись и отдали честь портрету Папы, висящему на стене. Новичка поставили на ноги и приставили безвольную руку к козырьку.
– Вот, почитайте, – и Мумукин протянул Кафке страницу с известиями.
Эм-Си машинально взял в руки улику и непонимающим взглядом уставился в текст.
– По-моему, ты совершил крупную ошибку, перевернув лист вниз головой, – прошептал Сууркисат.
– Покажи мне хоть одного чурека, который умел бы читать, и я съем какашки, – так же тихо ответил Тургений.
– Ничего не понимаю… – возмущенно фыркнул Кафка, трепля бумагу в руках, потом перевернул лист… – А, вот теперь понятно.
Быстро пробежав глазами по тексту, главный котовец в недоумении уставился на арестованных:
– Это же позавчерашние известия.
– По-моему, ты съешь какашки, – заметил Трефаил.
– Мне тоже так кажется, – покраснел Мумукин. – Никогда больше не буду шовинистом. Драпаем.
Минуты две прошло, а котовцы никак не могли понять, куда побежали арестованные.
– Кхым… Мнэ… – прочистил горло Лиффчинг. – Вы… как бы это помягче сказать… догонять их будете, или пусть бегут?
Безумный взгляд Кафки уперся в переносицу редактора.
– Что?
– Я… кхым… вы их будете ловить?
– Кого?
– Ну… этих… Диверсантов.
До Кафки дошло, что арестованные просто-напросто сбежали. Постепенно это поняла и опергруппа. Кроме новичка, пребывавшего в нокауте.
– Остолопы! – заверещал Кафка. – Догнать! Сиктым на кутак!
Карабулдык чикалдык! Аглы!
Котовцы загрохотали коваными каблуками в направлении пожарной лестницы.
– Стучать будешь? – Кафка посмотрел на Худойназара.
– Лично вам.
– Молодца.
На первом этаже, представ пред светлые очи дежурного, беглецы притормозили.
Пожалуй, впервые в жизни стражу давался шанс отличиться и продвинуться по службе. Он понял, что каким-то образом террористам удалось избежать встречи с опергруппой, и решил выполнить всю работу сам.
– Сдаюсь. – Трефаил поднял руки, но движения не прервал, а даже ускорился.
– И я сдаюсь, – повторил маневр Тургений.
Котовец ласково улыбнулся, но расслабился он зря. Сууркисат подошел к охраннику на расстояние поцелуя и двинул коленом в самое незащищенное место. Не ожидавший
– Я тебе сейчас глаз высосу.
Глаза дежурного закатились, и он упал в обморок.
Первое, что увидели беглецы на улице, – “Шибейя” Эм-Си Кафки.
– Клевая тачка, – позавидовал Тургений. – Бешеных бабок стоит.
– Знаешь, чья? – Трефаил устремился к машине и решительно открыл дверь. – Моя.
Упрашивать не пришлось – Тургений нырнул внутрь и стал баловаться рулем.
– Кыш, я поведу. – Сууркисат сел за руль.
– А ты умеешь? – Мумукин опасливо покосился на друга, пока тот разглядывал приборную доску и искал зажигание.
– Ложись! – Трефаил накрыл собой тело Тургения: из здания выскочили котовцы.
– А нас здесь не будут искать? – просипел Мумукин. – Ой, кнопочка какая-то…
Машина взревела и рывками поехала вперед, выстреливая облачка черного дыма. Сууркисат выпрямился и посмотрел на дорогу, Тургений тоже поднял голову.
– Дави, дави их, еппона мама! – радостно завопил он, увидев, как котовцы бросились врассыпную.
– Не оказывай на меня морального давления! – огрызнулся Сууркисат.
Он вращал руль, крутил все рукоятки подряд, пытаясь добиться стабильной работы парового двигателя. Наконец поршни заработали чаще и ритмичнее, дым повалил столбом, машина поехала ровнее.
– Поехали! – завопил Тургений так, будто сам сидел за рулем. – Тормози.
Сууркисат утопил педаль тормоза: проезжая часть разверзлась перед ними всей своей безысходной непроходимостью и напоминала кипучую стремнину горной реки. Попасть в это течение означало верную смерть.
Мумукин посмотрел в зеркало заднего вида. Котовцы уже пришли в себя, мало того – на улицу выскочил хозяин паровика.
– Моя твоя кушать! Ритуально! – бесновался он на крылечке небоскреба, обрушивая на своих подчиненных потоки сановной ненависти.
Оперативники приходили в себя медленно, но и до них дошло, что паровик их шефа захвачен террористами.
– Твоя слушать моя! – крикнул Кафке Сууркисат. – Моя брать заложник.
– Какого еще заложника? – опешил Эм-Си.
– Твою машину.
Кафка вновь впал в ступор.
– А на фиг нам его машина? – шепотом спросил Тургений.
– Ты что – глухой? – разозлился Трефаил. – Я только что сказал – в заложники.
– А ему она на фиг?
Эм-Си приказал:
– Взять их!
Все-таки исполнительность у котовцев была на высоте. Издав воинственное “УРА” (Уроем Растлителей Архипелага), они ринулись на штурм паровика, даром что тот стоял без движения, только взбрыкивая задними колесами.