Карнавал Хилл

Валенти Сюзанна

Она вздохнула, явно разозлившись на меня, но Джей-Джей помог ей выбраться из ее угрюмой скорлупы, начав перечислять все, что они могли бы сделать на карнавале.

Через некоторое время они отправились одеваться, оставив меня с Чейзом, и тишина навалилась на нас свинцовой тяжестью.

Я откашлялся, когда Чейз ковырнул в своей тарелке недоеденную еду и, нахмурившись, посмотрел на меня.

— Хорошая чешуя. — Я указал на его повязку на глазу, и на его лице отразилось замешательство.

— Что?

— Драконий глаз, — сказал я, и он с проклятием сдернул

с глаза повязку, глядя на нее, и я с трудом перевел взгляд на шрамы на этой стороне его лица.

— Она продолжает это делать, — пробормотал он, а затем, казалось, разрывался между желанием снова надеть ее и не надевать. Он явно чувствовал себя неловко, поэтому попытался перекинуть волосы на эту сторону лица.

— Тебе не обязательно скрывать их от меня, — серьезно сказал я, и он вздохнул, положив повязку, но в его плечах чувствовалась напряженность, от которой у меня сжалось в груди.

Я услышал, как остальные спускаются вниз, и внимательно посмотрел на Чейза. — Крепко обними их, когда они будут прощаться, — пробормотал я.

Его горло сжалось, и осознание просочилось на его лице, когда он уставился на меня. Он кивнул, быстро пытаясь скрыть свою боль. Я почувствовал эту боль до глубины души и знал, что больше не смогу съесть ни кусочка.

— Мне принести тебе голубую и розовую сахарную вату, Эйс? — спросила Роуг, выходя на террасу в белой юбке-макси с желтыми цветами и белом топе, а ее волосы были заплетены в две косички. На Джей-Джее были черные шорты и лимонная майка, которая, казалось, подчеркивала его загар, и он с игривым видом готовился к карнавалу. В руках он держал бейсболку и ухмыльнулся Роуг, показывая ей изображенного на ней Зеленого Могучего Рейнджера, прежде чем надеть ее на голову задом наперед и заставить ее взволнованно захлопать в ладоши.

— Удиви меня, — сказал Чейз, вскакивая на ноги, когда она подошла ближе, и заключая ее в свои объятия. Он прижал ее к себе, и осколок вонзился мне в грудь, когда он пытался удерживать ее так долго, как только мог, прежде чем она с усмешкой вырвалась из его объятий.

— Обезболивающие. — Она поднесла их к его рту, и он позволил ей просунуть их между своих губ, ожидая, что она поднесет ему смузи, чтобы он отпил и запил его. Когда он сглотнул, она приподнялась, чтобы поцеловать его в щеку, но он повернул голову, и вместо этого их губы соприкоснулись. Я с рычанием вскочил на ноги, но они уже разошлись, и я нахмурился, когда щеки Роуг порозовели.

— Упс, — мрачно сказал Чейз, глядя на нее так, словно хотел, чтобы земля разверзлась и поглотила их обоих.

Роуг откашлялась, отступая назад, прикасаясь к своим губам, и я не думаю, что она даже осознавала, что делает это.

— Встретимся на карнавале через несколько часов, — процедил я сквозь зубы, и Роуг кивнула.

Чейз потянулся к Джей-Джею, на мгновение сжав его руку, прежде чем заключить в объятия.

— Веселитесь, — сказал он, выдавив улыбку, и я предположил, что они купились на это, потому что они помахали, направляясь в гараж, а взгляд Чейза был прикован к ним, пока они не скрылись из виду.

—

Что, черт возьми, это был за поцелуй? — Я зарычал, и Чейз посмотрел на меня, пожав плечами.

— Разве ты не поцеловал бы ее, если бы знал, что больше никогда ее не увидишь? — пробормотал он, и у меня сдавило грудь от тяжести этих слов.

— Пошли, — тихо сказал я, направляясь вперед, чтобы войти внутрь, и решив забыть об этой маленькой выходке. — Одевайся, у тебя через полчаса прием в больнице.

Я подождал его, пока он поднимался наверх, и как только он появился снова в шортах и черной майке с новой повязкой на глазу, он молча последовал за мной в гараж на костылях, а в воздухе повисло напряжение.

Мы сели в мой грузовик, и я вывез нас из дома к воротам и дальше, по дороге в направлении больницы в верхнем квартале.

— Я подумал, мы могли бы съесть по мороженому после того, как ты снимешь гипс, — сказал я и почувствовал на себе его взгляд.

— О да? — переспросил он с явным подозрением, и я пожал плечами.

— Если хочешь? — Спросил я.

— Да… Хорошо, — согласился он.

Это была долгая и тихая поездка в больницу, но в конце концов мы приехали, и я припарковал машину как можно ближе ко входу, прежде чем помочь Чейзу выбраться из грузовика.

— Я в порядке, у меня есть костыли, — сказал он, и я кивнул, зная это, но моя рука задержалась на его спине на секунду, прежде чем я отстранился.

Я не отставал от него, пока мы двигались внутрь, и вскоре нас привели в палату, где медсестра сняла с него гипс. Я стоял у двери, слушая, как врач пришел выписать его и сказал, что у него будет хромота, которая, возможно, со временем пройдет, но, возможно, этого и не произойдет. Чейз кивал во время осмотра, казалось, уходя в себя, когда на него обрушилась реальность того, что период его выздоровления подошел к концу. И в то время как большинство людей были бы вне себя от радости, он, казалось, погружался во тьму, и чем больше я смотрел на него, тем более разбитым чувствовал себя из-за этого.

Когда я повел его обратно к своему грузовику, мы забрались внутрь и долго сидели там в тишине. Потом я завел двигатель и отвез нас в лучшее кафе — мороженого в городе, купил нам самые большие рожки, которые там продавались, Чейзу ромовое с изюмом и мне шоколадное, а потом отвез нас на утес, откуда открывался вид на нижний квартал.

Припарковавшись, я откусил кусочек мороженого, и от резкого холода у меня разболелась голова, но я попытался ощутить хоть что-то, кроме горя, заставшего у меня внутри.

— Это первый ром, который я пробую с тех пор, как ты попросил меня остановиться, — сказал Чейз, не торопясь доедая мороженое.

— Ты собираешься продолжать в том же духе? — Спросил я.

— Я думаю, что если бы я выпил сейчас, то никогда бы не остановился. Так что, думаю, ты оказал мне услугу, — сказал он, и я снова почувствовал на себе его взгляд, но просто не мог посмотреть на него. Потому что, если бы я посмотрел, я бы разбился вдребезги, как стекло, по которому ударили молотком.