Карнавал сомнений
Шрифт:
Я отворачиваюсь. Передо мной — ещё человек пять-шесть, уже видна витрина с сэндвичами. Зато позади нас — настоящий кошмар. Хорошо, что мы сообразили выехать пораньше. Торчали бы сейчас до сих пор на досмотре.
— Ну и давка, — Том встаёт рядом, прячет мобильник в карман. Надолго ли? Смотрит на близнецов. — Уморились бедняги.
— Лучше бы в самолёте уморились, — сетую я. — Что ты смеёшься? Я серьёзно. Перелёт с трёхмесячными грудничками — сомнительное удовольствие. А тут ещё народу битком.
Разворачиваю коляску к себе, перевожу взгляд
— По-моему, для первого путешествия они ведут себя восхитительно.
— У тебя будет два с половиной часа, чтобы раскаяться в своих словах, — шутливо угрожаю ему. Видимо, недостаточно шутливо.
— Ты в порядке? — Том пристально смотрит на меня.
Эти его смены настроений сводят меня с ума. Наверное, я никогда к ним не привыкну.
— В моей голове хаос. Теперь уже более-менее контролируемый, но всё ещё хаос. — Я не собираюсь никого обманывать. В первую очередь — себя. — Надеюсь, что справлюсь. Легко это не будет, знаю.
— Ты справишься.
У него снова звонит сотовый.
— Давай-ка мы подождём тебя где-нибудь… там, — Том неопределённо машет рукой куда-то в сторону кресел у панорамного окна напротив. — Мне как обычно — двойной со сливками. — Он забирает коляску, снимает её с тормоза, одновременно доставая из кармана мобильник и прижимая его плечом к уху: — Невилстоун.
Господи, он вообще когда-нибудь отдыхает? По-моему, Том только во сне не думает о работе. И то не факт. Я бы свихнулась.
Очередь медленно, но верно сокращается.
Мне достаётся улыбчивая понятливая китаянка, и через пару минут я с двумя стаканами, воткнутыми в картонную переноску, устало топаю к Тому и малышам.
— Стэйс?
Я не сразу узнаю в окликнувшем меня бородатом мужчине Лински.
— Брайан? — Он сильно изменился. На лице — густая щетина, тёмные волосы убраны в хвост, вместо униформы — потрёпанные джинсы и выгоревшая красная футболка с невнятным чёрно-белым принтом. Только глаза те же — синие и печальные.
Наверное, на моём лице написаны все мысли и эмоции разом, потому что Лински слегка, будто извиняясь за внешний вид, кивает мне. Скидывает с плеча дорожную сумку прямо на пол и смущённо одёргивает задравшуюся футболку.
Чтобы сгладить неловкую паузу, выдавливаю из себя максимально любезно:
— Не зря говорят, мир тесен. Так ты теперь в Торонто?
— Проездом.
— Ясно. Как поживаешь?
— Ну… поживаю… как-то…
От его односложных ответов становится совсем неуютно. В конце концов, это он меня окликнул. Но взять и просто уйти я не могу.
—
— Спасибо.
Озвучить ответный комплимент язык не поворачивается. Я, чтобы скрыть смущение, разворачиваюсь к Тому и призывно машу ему рукой, показывая, что всё в порядке — вряд ли на таком расстоянии он узнает в моём неожиданном собеседнике бывшего шерифа Риверстоуна. Том на миг останавливается, задирает вверх большой палец и возвращается к телефонному разговору, продолжая расхаживать с коляской вдоль окна.
— Это же Невилстоун? — Лински хмурится и переводит на меня удивлённый взгляд.
— Да.
— Вы что… теперь вместе?
— Мы что?.. — Смысл вопроса доходит не сразу. — Нет-нет, — я с улыбкой качаю головой. — Мы… — Объяснять ему, как так вышло, что после смерти Риджа его квартира в Торонто досталась Тому, и мы не просто стали соседями, но и хорошими друзьями, да и всё, что случилось потом — слишком долго. И вряд ли интересно. Поэтому я ограничиваюсь короткой версией: — Мы вместе летим в Риверстоун. На годовщину… — Непрошеный комок в горле мешает закончить фразу легко и непринуждённо. Я сглатываю, заставляя себя договорить: — На годовщину их гибели. И на свадьбу моей сестры. А оттуда — в Квебек к отцу Риджа.
Последнее Лински пропускает мимо ушей.
— Эми выходит замуж… снова?.. — Не знаю, чего в его тоне больше: изумления или сарказма, поэтому невольно улыбаюсь:
— Не Эми. Дэниз. За Логана.
— Вот как, — хмыкает Лински и расплывается в широкой, вполне искренней улыбке. — За Брэдли Логана, значит. Твоего близкого друга. — Смеётся он. — Насколько близкого, Стэйс?
— Очень близкого. За моего брата, — со смехом подхватываю я. Кажется, с того допроса прошла вечность.
Мы оба молчим.
— Ну что ж… Удачи. Рад был повидаться. — Он поднимает с пола сумку. — Передавай своим родным мои наилучшие пожелания. Они заслужили счастье.
— Брайан! — Я удерживаю его за предплечье, когда он почти поворачивается ко мне спиной, чтобы уйти. — Я же так и не поблагодарила тебя.
— За что? — Лински непонимающе смотрит на меня через плечо.
— Прости, я должна была сразу позвонить, но я не смогла… В тот момент я не… А потом, когда меня выписали из больницы, ты уже уехал из города, — я виновато развожу руками. — В общем… Спасибо, что спас меня, Брайан. Не знаю, что принято говорить в таких случаях… Но спасибо! Я обязана тебе жизнью.
— Не мне, — качает головой он. — Ему, — Лински кивком указывает в сторону Тома. — Его надо благодарить. Я ничего не сделал.
— Неправда, Брайан. Ты…
— Я даже её не смог спасти, — перебивает он. — Единственную, кого должен был. Но не сумел. Знаешь… Я всё думаю. Могло бы у нас что-нибудь получиться? По-настоящему. Или она всё равно продолжала бы любить твоего брата?
Я молча тереблю болтающееся на груди кольцо. У меня нет ответа, но Лински его и не ждёт.
— Это был долгий год, Стэйс. Очень долгий. Не повторяй её ошибок.