Карнавал сомнений
Шрифт:
– Ну да, – недоверчиво кривится Эми. – Заметно. Можешь начать с конца. О чём вы говорили с Майком, что он вылетел отсюда как ошпаренный, а ты швырялась бутылками в стены?
– Мы… – Необходимо что-то придумать, но, как назло, в голову не приходит ничего, что бы хоть отдалённо смахивало на правду. Я растерянно моргаю, встречаясь с сестрой взглядом, и вдруг, неожиданно для себя, начинаю рассказывать. Сбивчиво, путано, но искренне, уже не стараясь утаить детали, как-то сгладить углы, смягчить: – Помнишь, когда на Стива напали, его нашёл Лиам? Недалеко от их
– Конечно помню. И?..
– Лиам пытался дозвониться до Майка, но тот не отвечал. Тогда Лиам позвонил мне… Я возвращалась с Эдмонтона, поэтому приехала в больницу раньше всех. Туда как раз привезли Стива,
– я перевожу дыхание, машинально отмечая, как меняется в лице Эми. – Перед тем, как его забрали в операционную, успела спросить Стива, кто… это сделал… с ним…
– Он тебе ответил?
– Я не уверена, что это был… ответ. Сейчас не уверена. Но тогда считала иначе…
– Он ответил?
– Да. В этом всё дело. Стив назвал Майка. А потом добавил всего одно слово – осторожно.
– Что? – бледнеет Эми. – Стив что… обвинил в нападении Майка?
– Нет. – Сейчас я в этом уверена. – Понимаешь… Его ответ не звучал как обвинение. Стив не сказал что-то вроде: это сделал Майк, берегись. Мне вообще теперь кажется, что он хотел о чём-то предупредить меня… Или Майка… Может, считал, что ему тоже грозит опасность. Или… не знаю, – я резко замолкаю, осознавая, что пытаюсь обелить Майка. И себя заодно. – Потом Стива увезли в операционную и…
– И ты всё это время молчала? – По тону сестры невозможно определить, сердится ли она или шокирована рассказом.
– Да, – я смотрю на свои пальцы. – Сначала собиралась поговорить с Майком, но время шло, я всё больше сомневалась. Не могла поверить, что он способен… Боялась убедиться… что… Майк… – Бросаю виноватый взгляд на сестру. – Это же Майк и… Мне не хватило духу. Я надеялась, что полиция выйдет на убийцу и всё само собой решится, но ничего не происходило. Расследование зашло в тупик. Они даже нож не нашли и…
– Почему ты ничего не рассказала мне?! – с укором спрашивает Эми. – Вместе мы… не знаю… – её голос дрожит, в глазах блестят слёзы.
– Ты вернулась в Эдмонтон, а я до последнего надеялась, что как-то разрешится… что… Не хотела тебя пугать… и втягивать во всё это… – я шумно всхлипываю, чувствуя, как по моим щекам ползут змейки предательской солёной влаги. – Майк казался таким искренним. Я видела, что он переживает, что ему тяжело, и хотела верить, что не обманывает. Однажды спросила, где он был, когда на Стива напали, почему не отвечал на телефон. Я ведь тоже ему звонила, не только Лиам. А он… он сказал, что спал и не слышал. Мне показалось, что врёт. То ли скрывает что-то, то ли… не знаю. Что-то в его голосе… С той минуты всё пошло наперекосяк. В каждом слове, жесте, разговоре я пыталась заметить фальшь. Убеждала себя, что так нельзя, и снова сомневалась. А позже случайно у них дома услышала, как Патрик жаловался Ирэн, что не может найти какой-то
Тогда в один миг всё перевернулось. Каждая фраза Майка воспринималась двояко. Я постоянно анализировала, пытаясь разобраться, где правда, где ложь. Изводила себя, желая верить и понимая, что не выходит. Накручивала, вздрагивала от прикосновений, избегала оставаться наедине, почти не целовала и одновременно отчаянно хотела верить в невиновность Майка. Убеждала себя, что стала параноиком, обещала каждый вечер начать новый день с вопроса и раз за разом откладывала. А потом сломалась. И сбежала.
– В конце концов, я поняла, что свихнусь, если останусь. Что если спрошу, всё равно не поверю и продолжу сомневаться. Что никогда не прощу себе, если кому-то расскажу, а потом выяснится, что Майк невиновен. У него ведь даже алиби не было на тот вечер. Он ждал меня и…
Эми вытирает мокрое от слёз лицо пальцами:
– А сегодня, насколько я понимаю, ты наконец-то решилась поинтересоваться… Что же Майк ответил?
– Что он догадывался, почему мы расстались. Не сразу. Позже. После Оквилла. Что моё молчание – предательство. Что он не способен притворяться и врать. Что я должна была рассказать ему, родителям и полиции сразу же, ничего не скрывать.
– Он прав, – сестра сердито смотрит на меня. – Знаешь, что я сделала бы на его месте? Вот это, – она замахивается и бьёт меня наотмашь. Не сильно, но ощутимо. Многострадальная щека вспыхивает острой, жгучей болью.
– Заслужила. – Я не отвожу глаз, выдерживая гневный взгляд сестры.
– Заслужила. Ты хоть понимаешь, что ты натворила?
– Понимаю… Теперь понимаю. Если это имеет какое-то значение, то чувствую я себя препаршиво.
– Нет, не понимаешь! – Эми вскакивает, принимаясь метаться по комнате: – Ты же с ума всех свела! Заставила нас играть в дурацкую молчанку, шарахалась от Риверстоуна, как будто тут все прокажённые… Я извелась, придумывая, как вынудить тебя приехать на свою свадьбу! Боялась, что откажешься… что… А ты… Это же…
– Не кричи. Разбудишь Риджа. Он ничего не знает и… не обязательно ставить его в известность… – прошу я.
– Ты… – Эми сердито всплёскивает руками, бросает на меня испепеляющий взгляд. Но всё же продолжает гораздо тише: – Ты, вообще, себя слышишь? Ему-то зачем врать? Вы встречаетесь. Рано или поздно придётся рассказать…
– Ты ошибаешься, – с нажимом, многозначительно перебиваю я. – Мы – просто друзья. Соседи… Я не хотела ехать одна и уговорила его притвориться женихом.
– Ты… вообще… Ты… Это же… Ты соображаешь, что делаешь, Стэйс?!
Понимаю, что бесмысленно оправдываться, поэтому виновато молчу.
– Ты ж завралась, как… Испортила жизнь себе, Майку, Мишель, так ещё и своего соседа втянула!
– Ну допустим, Мишель я ничего не портила! – вспомнив про видео, кричу я. – Это я по уши в дерьме и страданиях. А она – жена Майка и вся в шоколаде!
Конец ознакомительного фрагмента.