Карнавал сомнений
Шрифт:
– А ты умеешь? – я в упор смотрю на него.
– А ты как думаешь? – Майк мрачнеет, но взгляда не отводит. Чуть наклоняет голову на бок, радостная улыбка превращается в печальную ухмылку, смеющиеся искорки в серых глазах – в ледышки. От него словно веет холодом. – Вот мы и подошли к главной теме нашего разговора, – он качает головой. – Нет, Стэйс. Я не умею притворяться. И в отличие от вас с Логаном даже не пытаюсь, но это абсолютно не важно, потому что ты всё равно сомневаешься. Не доверяешь мне. Настолько, что поверила, будто я – убийца Стива.
– Ты… откуда… Я… – В горле пересохло, язык прилип к нёбу и стал бетонным.
Столько лет я боялась озвучить подозрение или хотя бы просто спросить.
– Не сразу, но постепенно понял. Ты не могла в один миг разлюбить и исчезнуть. И вся эта чушь про маленький город и упущенные возможности… Я знал, что ты врёшь. С самого начала. Не понимал, почему, – он не сводит с меня пристального свинцового взгляда. – Тогда в Оквилле я видел, что ты мучаешься, как разрываешься. Как хочешь что-то сказать, но не решаешься. Гонишь, хотя по-прежнему любишь. А потом понял… Это единственное, что могло встать между нами. Убийство Стива. Только оно могло так изменить тебя. Заставить бросить всё, отказаться от нас, сбежать. Но знаешь, что самое ужасное? – Майк ухмыляется. – Не то, что ты вообще могла предположить такое. Что я убил Стива… Нет… Я верю, что у тебя были основания подозревать. Без понятия, какие, но сто процентов были. В противном случае ты бы не уехала. Ты бы боролась за нас, – он поднимается, обходит стол и встаёт около меня. Совсем близко. – Пожалуйста, посмотри на меня, Стэйс.
Я не могу. Отчаянно мотаю головой, опустив глаза в пол. Тогда Майк обхватывает моё лицо ладонями, вынуждая поднять на него взгляд.
– Самое ужасное, что мне когда-либо пришлось пережить, не считая гибели отца, убийства друга и смерти моего не родившегося ребёнка – это твоё молчание, Стэйс. Ты могла… Нет, ты должна была мне рассказать… Признаться. Бросить в лицо. Всё, что угодно, только не врать! Не молчать!
– И тем самым обвинить тебя в убийстве Стива? – я стараюсь вырваться, но не выходит. Майк держит крепко, больно впечатывая пальцы в мою кожу. – Прости, но я не смогла! – Не получается съязвить, и голос срывается на предательский крик. Я путаюсь в собственных эмоциях, сжимаюсь под его пронзительным, прожигающим насквозь взглядом. Вместо обвинений зачем-то оправдываюсь: – Не смогла, понимаешь?! Стив сказал… Что ты… Я просто хотела знать, кто это сделал, – визгливый голос дрогнул, превращаясь в отчаянный шёпот: – А он назвал твоё имя, понимаешь? Твоё, Майк… Я не была готова… Я не знала, что с этим делать…
– Что именно сказал тебе Стив? – отчеканивает Майк. Каждое брошенное слово ранит, будто удар плетью.
– Майк. Осторожно.
– И всё?
– Да.
– Когда это случилось?
– В больнице. А потом его увезли, и он… и больше не…
– Ты должна была мне всё рассказать. Сразу же, – Майк бледнеет и, наконец, отпускает меня, пятясь назад. – Или хотя бы родителям. Пойти в полицию… Всё, что угодно. Только не молчать. Не сбегать. Не так, Стэйс…
– Я должна была? – вскакиваю, – А ты ничего не должен был? Например, приехать, когда догадался? Или хотя бы позвонить! Мы могли бы… Не знаю… Не исправить, но хотя бы поговорить!
– Зачем?
– Стало бы легче…
– Кому легче, Стэйс?
– Мне легче! Да, мне стало бы легче! – Перед глазами совсем не кстати мелькают фрагменты видео из телефона. И я понимаю, что теряю контроль, но уже не могу остановиться: – А ты что сделал?! Бросился за утешением к Мишель, правда? Не придумал ничего лучше, как переспать с ней, а потом ещё и жениться. После всего, что случилось между вами тогда… После аварии… После… Чёрт, Майк! Она была невестой твоего друга! Убитого друга! Но тебе плевать! Ты
– Я… – Майк как-то странно смотрит на меня, со смесью жалости и недоумения. Но не вины. – Это уже не важно, Стэйс. Я рад, что мы поговорили. Ещё увидимся, – резко развернувшись, он идёт к двери.
А я продолжаю стоять, сжимая кулаки. Молча и обречённо наблюдаю, как Майк отдаляется, открывает дверь, переступает порог, выходит на улицу и направляется к машине. Через мгновение доносится стук калитки, жалобно взвизгивает сигнализация машины. Ещё через несколько секунд слышится шум хлопнувшей дверцы и заведённого двигателя, а затем автомобиль резко срывается с места.
Вздрагиваю, как от удара. Хватаю со стола недопитую бутылку пива. В порыве отчаяния, злости, боли, обиды – всего, что душит и рвётся наружу еле сдерживаемым криком, – замахиваюсь, швыряя в стену. Жаль, не в голову Мишель. Закрываю глаза и прикусываю до крови губу, чтобы не разрыдаться.
– Стэйс, ты в порядке? – в дом влетает бледная, перепуганная Эми. За ней – Дэниз. Обе оборачиваются, бросая беглый взгляд на усыпанный осколками пол. Снова смотрят на меня. – Мы видели машину Майка, – тараторит средняя сестра. – Я хотела войти, но Дэни велела не вмешиваться. Мол, вам надо поговорить. Видишь, как поговорили? – недовольно бурчит Эми, оборачиваясь к младшей сестре.
– Дэниз права, – сквозь слёзы пытаюсь улыбнуться. – Нам надо бы… – Предательский комок в горле заставляет подавиться на полуслове. Разрыдаться, падая на пол. Успеть подумать, что единственное хорошее за весь вечер, а может, и за все последние семь лет – Майк не виновен.
Теперь я в этом уверена. Лучше поздно, чем никогда.
Глава 6
Слёзы принесли лишь временное облегчение. На смену рыданиям хлынули непрошенные мысли вперемешку с воспоминаниями. Но хотя бы хватило сил успокоить перепуганных сестёр и отправить их переодеваться, а самой подняться к себе. Классный девичник получился, ничего не скажешь. Хорошо, родители до сих пор не вернулись и Ридж не проснулся, а то могло быть ещё увлекательней.
Таблетка обезболивающего, видимо, не дошла или просто отказывается действовать, и голова раскалывается на части. То ли от выпитого алкоголя, то ли от переживаний, то ли от всего вместе… Хочется хоть на время забыться и просто провалиться в сон без сновидений, однако заснуть не получается.
Я сажусь на постели, подогнув под себя крест-накрест ноги. Бормочу сквозь зубы проклятия, упираясь спиной в деревянное изголовье кровати, и массирую пальцами виски.
Чёртовы стены давят на психику, как будто меня запихали в капсулу времени и насильно вернули в прошлое. Днём так остро не ощущалось, но сейчас, после бурного вечера, погруженная в полумрак комната юности сводит с ума сильнее воды, капающей из крана в абсолютной тишине. Все эти грамоты, плакаты, вещи и даже плюшевые игрушки, среди которых добрый десяток подаренных мне Майком, смотрят будто бы с немым укором и посмеиваются над моей тупостью.
Всё-таки я – законченная дура. Так мучительно долго тянуть и сомневаться, чтобы в итоге проорать в истерике самый важный вопрос, который боялась задать все эти годы. Стараться забыть и снова возвращаться к одному и тому же тоскливому, безнадёжному пониманию: что бы ни ответил Майк, я никогда не смогу быть до конца уверенной в нём. Так зачем тогда спрашивать?
А тут вдруг случайно услышать его ответ и следом осознать, что верю. Вот так просто – верю и всё. Знаю, уверена, чувствую – Майк не виновен.