Каролина и разбойник
Шрифт:
— Нужно ли это?
— Вы будете знамениты, — не унимался репортер. — Чем-то вроде леди, бросившей вызов обществу.
— Этого я как раз и боюсь больше всего, — откликнулась уныло Каролина.
— Как вас зовут?
— Каролина… Хэйес, — сказала она со вздохом.
Репортер энергично записывал.
— Мисс или миссис?
— Миссис, — соврала Каролина. Она подумала, что для Гатри будет хорошим уроком узнать, что его женой называет себя преступница, хотя и непреднамеренно оказавшаяся не в ладах с законом. В конце
— Мой муж — Гатри Хэйес, — сказала Каролина, воодушевляясь мыслью о мести. — За окном сидит моя собака.
— Ваш муж согласился, чтобы вы устроили побег из тюрьмы другого мужчины? — нахально поинтересовался молодой человек.
Каролина вздохнула.
— Мой муж бросил меня, — сказала она трагическим тоном. — Я пыталась освободить Флинна только потому, что искренне верила, что его посадили в тюрьму по ошибке. Разумеется, сейчас я оказалась в крайне нелепой ситуации.
Прежде чем репортер смог задать следующий вопрос, появился шериф.
— Мотай отсюда, Винс, — приказал он.
Шериф был крупным импозантным мужчиной с проседью в волосах и темными ухоженными усами. Каролина инстинктивно отступила от прутьев ограждения. Подбоченившись, он посмотрел на узницу.
— Вам, видимо, будет приятно услышать, что мы не догнали его.
На лице Каролины появилось выражение досады.
— У меня нет причин радоваться, — фыркнула она, сжимая пальцы в кулаки. — Он был убийцей и вором.
— Плохо, что вы только сейчас это поняли! — пробасил шериф.
Слезы подступили к глазам Каролины, но она воздержалась от рыданий. В конце концов, возникло недоразумение. Если она сможет как следует объяснить шерифу мотивы своих действий, он, несомненно, отпустит ее. Одно было очевидным — ей не надо раскисать.
— Я уже говорила вашему помощнику Чарли, которому, между прочим, спасла жизнь, что я никогда бы не принесла сюда пистолет, если бы знала, что мистер Флинн поведет себя таким образом.
— Вы полагали, что он возьмет вас с собой? — небрежно заметил шериф.
Каролина тяжело вздохнула, как перед беседой с трудным учеником. Неторопливо и подробно она рассказала о своих злоключениях.
Она закончила рассказ, надеясь, что шериф отпустит ее. Но он этого не сделал. Он просто покачал головой и сказал:
— Кому-нибудь следовало бы всыпать вам как следует, чтобы научить уму-разуму.
После этого он ушел, провожаемый обиженным и беспомощным взглядом Каролины. Она осталась одна. За окном скулил пес, ее единственный друг.
Каролина села на койку, оперев лицо на руки. «Даже Кэтлин не опускалась до того, чтобы угодить в тюрьму», — грустно подумала она. Как были бы удручены Эмма и Лили, если бы увидели ее сейчас.
Когда Гатри, отъехав довольно далеко от Ларами, стал устраиваться на ночлег, из темноты вынырнул пес. Он стал обнюхивать
— Ты образумился наконец, приятель, или нет? — спросил Гатри, погладив желтую шерсть пса. Гатри был рад появлению Тоба.
Пес попил воды из миски и съел остатки куропатки. Затем он стал хватать зубами рукав рубашки хозяина и тянуть.
Гатри лежал прямо на земле, подложив под голову седло. Он плотно скрестил руки на груди и пристально смотрел в пламя костра.
— Она ушла и наверное подала в беду, не так ли? — спросил он.
Пес продолжал тянуть хозяина.
Вздохнув, Гатри поднялся с земли, засыпал огонь и стал седлать лошадь. Ему была безразлична мисс Каролина Чалмерс, но видеть, как страдает пес, было невыносимо.
Минут через пятнадцать Гатри полностью свернул бивак и отправился обратно в Ларами. Тоб неутомимо бежал рядом с ним. Гатри удивлялся, что эта собака нашла в Дикой Кошке? За всю свою жизнь он не встречал женщины, которая бы постоянно нуждалась в мужской опеке.
«Впрочем, к черту опеку, — подумал Гатри, сплюнув. — Для начала ее нужно приласкать, а затем отделать как следует в постели, вот тогда она поймет, кто ее господин».
Через пару часов показались дома Ларами, при лунном свете город выглядел как царство теней. Гатри пришпорил лошадь, не в силах больше сдерживать беспокойство.
В глубине души Гатри произнес первую молитву после гибели Анны. На ее похоронах он сказал Богу:
«Ты идешь своим путем, я — своим».
Сейчас Гатри шептал:
«Я знаю, Господи, что Ты оказываешь милости по собственному усмотрению. Но Ты должен признать, что я не слишком часто досаждаю Тебе своими просьбами. Думаю, после того как Ты взял у меня Анну, за Тобой осталось одно благодеяние. Прошу Тебя, Боже, сохрани Каролину, сохрани ее в безопасности».
Эми, миниатюрная хорошенькая супруга шерифа Джона Стоуна, навестила Каролину в ужин, чтобы передать ей чистые простыни и одеяло. Старый ворчун Чарли принес ей куриный суп из столовой. Заглянул и пастор пресвитерианской церкви, чтобы напомнить о том, что языки адского пламени уже лижут ее пятки.
При свете луны Каролина лежала на своей койке и чувствовала, как прохлада весенней ночи проникает сквозь решетку тюремного окна. Она уныло думала, что день прошел без пользы.
Каролина вздохнула, натянув одеяло до подбородка. До чего она была глупа! Сначала отдалась бродяге, который хочет жениться на другой женщине, затем освободила из тюрьмы опасного преступника. Если Флинн убьет еще кого-то, это будет частично и ее вина.
Из глаз Каролины потекли слезы. Правда, и в том, и в другом случае у нее были самые благородные намерения. Но это только подтверждало истину о том, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Эти слова часто повторяла мисс Фоуб.