Карт-Бланш для Синей Бороды
Шрифт:
— Молчите и получайте удовольствие! — приказала я ему, а себе пожелала не терять рассудка.
— Как можно молчать… А-а!..
— Больно?! — испугалась я, немедленно останавливаясь.
— Продолжай! Сделай так еще раз! — начал умолять он.
— Разве можно отказать, когда вы столь мило об этом просите? — засмеялась я, продолжая массировать под лопатками, крепко нажимая большими пальцами.
— Бланш… Если я умру, то знай, что я умер от счастья… — подстанывал он после каждого моего движения.
Я шлепнула его снова и занялась
Особенно усердно я работала с его больной рукой — сначала растирая кожу широкими легкими прикосновениями, потом усилила нажим, потом осторожно начала массировать пальцами. Мышцы были слишком твердыми, словно бы сведенными судорогой, но на боль граф не жаловался, и я понадеялась, что делаю все правильно, и хуже точно не будет.
Наконец Ален начал постанывать реже, потом замолчал, а потом я обнаружила, что он спит. Спит крепко и спокойно, как младенец. Осторожно спустившись с кровати, я укрыла графа одеялом до плеч, бросила в жаровню веточку розмарина, подхватила халат и на цыпочках вышла из комнаты, решив, что заберу вино и душистое масло потом, чтобы не греметь сейчас склянками.
От усердия мне было жарко, рубашка прилипала к спине. Я отерла лоб тыльной стороной ладони, тихонько закрывая двери, и чуть не столкнулась с Вамбри. Она оказалась за моей спиной бесшумно, под стать отцу — бледная, лохматая. В темноте ее можно было принять за привидение.
После того, как мы играли в карты, я думала, что мир, хотя и шаткий, установлен окончательно. Вамбри по-прежнему не заговаривала со мной без крайней необходимости, но с лестниц больше не сталкивала, и вообще, старалась обходить меня стороной — наверное, боялась отца.
— Боже, ты меня напугала, — прошептала я, схватившись за сердце.
Но Вамбри смотрела на меня, с такой ненавистью, что я так и не отняла руку от груди — лишь отступила на шаг, прижавшись спиной к стене.
— Много шлюх приходило в этот дом, — сказала девушка, сжимая кулаки, словно собиралась меня ударить. — Но ты — самая бесстыдная из них!
Я запоздало поняла, что она, должно быть, давно стоит здесь и слушает, как стонет ее отец. Наверняка, она слышала и мой голос, и скрип кровати.
— Гюнебрет! — переполошилась я. — Ты все не так поняла!
Но она только плюнула мне под ноги и убежала в темноту.
56
— Сегодня чувствую себя, как пятнадцатилетний юнец, — сказал Ален, когда утром мы встретились в кухне. — Готов проскакать пятьдесят миль — и даже без коня!
Он был уже в верхней одежде и натягивал перчатки.
Я собиралась жарить гренки к завтраку и взбивала яйца.
— Это благодарность? — спросила я, глядя на него через плечо.
— Да, это она, — ответил Ален, и его обычно суровое лицо смягчилось. — Когда я вижу тебя утром в кухне, в этом фартуке… — он замолчал, продолжая смотреть на меня.
— Чем
— Все нравится, — сказал он глухо. — Мне пора. Я на день уеду в Ренн. Ты хочешь… Масло шипело на сковородке, и я не расслышала вопроса.
— Что вы сказали, милорд?
Он оказался за моей спиной быстро и бесшумно, я наступила ему на ногу, когда сделала полшага назад.
— Ой! — я тут же отшатнулась и потеряла равновесие.
Рука графа обхватила меня вокруг пояса, не давая упасть. Его горячие губы коснулись моего виска, отчего я вздрогнула и выронила нож.
— Ты хочешь что-нибудь, Бланш? — спросил граф. — Вчерашняя ночь стоит подарка. Проси все, что пожелаешь.
— В самом деле — всё? — спросила я.
— Да, — в его голосе мне почудилась настороженность.
— Купите темной патоки, — попросила я. — Хочу испечь сладкий пирог.
Он хмыкнул, но не отпустил меня, а только прижал крепче:
— Куплю патоки, но это не подарок. Чего ты хочешь для себя?
— Для себя, милорд?
Масло уже горело, а мы стояли рядом, и губы графа почти касались моей щеки, повергая меня в такое смятение, что путались мысли.
— Ты единственная осталась без новогоднего подарка. Я тебе должен. Чего там хотят женщины? Новое платье, ожерелье или серьги… Проси, я куплю всё, что пожелаешь.
Я словно наяву услышала голос матушки: «Если он будет делать тебе подарки… а про графа говорят, что он щедр, когда хочет наградить за преданную службу… то не становись на дыбы. Принимай все, что он захочет дать, и проси большего. Это не постыдно, Бланш. Женщина имеет право требовать, потому что теряет больше». Должна ли я воспользоваться моментом и попросить что-то ценное? Может и правда — изумрудное ожерелье?
— Это так важно для вас? — спросила я. — Подарки за оказанные услуги?
— Да, — ответил он резко и вдруг отпустил меня.
Первым делом я бросилась выливать горящее масло, а потом обернулась к графу, терпеливо ждавшему ответа.
— Итак, вы выполните любую мою просьбу?
— В разумных пределах, — тут же уточнил он.
— Уже торгуетесь, — пожурила я его. — Что ж, разумные пределы принимаются. Я прошу, чтобы вы разрешили мне поездку в Анже. Я возьму экипаж, поеду в торговый квартал и сделаю несколько покупок. Которые вы, разумеется, оплатите.
Лицо его стало непроницаемой маской, и он бросил, собираясь уходить:
— Купи все, что посчитаешь нужным. Я заплачу.
— Но это еще не все, — сказала я ему вслед.
Граф медленно обернулся:
— Не все?
— Я прошу разрешения взять с собой Гюнебрет. Мне бы хотелось проехаться по торговым лавкам вместе с ней. У вашей дочери нет ни единого приличного платья, не говоря о накидках, туфлях и нижнем белье. А ведь она уже выросла. Еще год- второй, и вы будете подыскивать ей мужа. Вам не стыдно, что невеста ходит, как замарашка?