Карт бланш во второй жизни

Мор Ника

Выйдя на берег, разделась до белья, сняв мокрую одежду и села с Бубликом разрабатывать дальнейший план.

Поделили деньги на две кучки. Маленькая мне, большая нашей «крыше».

Когда одежда высохла, Бублик лизнул меня в лоб и отправил на дело. Сказал, что будет неподалеку. Я шла к месту назначенной стрелки абсолютно не подозревая, что нажила себе врагов в виде местного сообщества нищих, которые на сегодня не смогли собрать даже минимальную сумму. Как оказалось, на милостыню у жертвующих тоже есть лимит.

– Эй, ты, дрыщ, куда торопишься? – послышалось

тогда, когда уже виднелось здание караульного помещения.

Прибавила шаг. Сзади кто-то схватил за рубаху и дернул назад. Упала, сжалась, ожидая удара и с отчаянием зажимая платок с деньгами. Послышалась возня и тишина.

– Вставай, бесстрашная моя. – послышался знакомый голос.

Открыла глаза. Напротив, одетый в простую одежду стоял Гарон.

Подскочила, завизжала от счастья и повисла на шее у мужчины.

Краем глаза заметила, как к нам метнулась тень и сверху накрыла куратора. Ну, не только куратора, конечно. Просто спереди куратора небольшим рюкзачком висела я. Поэтому упала пирамидка. Я-куратор-волк.

– Кажется у меня ребра хрустнули.
– просипела из основания этой монументальной конструкции. Бублик и Гарон подскочили, я осталась внизу, на земле, с раскинутыми руками и ногами…

– Куратор, я как-то не спросила цель вашего визита. У вас, в принципе, какая задача? Спасти меня или добить, как ненужного свидетеля?

– Конечно спасти, что за глупости тебе в голову лезут?

– Не, у меня была мысль про спасение, правда до того, как вы смешали и взбили во мне все внутренние органы.

Куратор отодрал меня от земли и взял на ручки. Потом повернулся к волку и осуждающе поцокал. Бублик прижал к голове ушки и пошаркал лапкой.

– Ну, и куда вы направлялись? – спросил куратор.

– Мы шли организовывать небольшую криминальную группу с крышей в государственных органах. – весело ответила, болтая ногами в воздухе.

У куратора поползли вверх брови.

– Поподробнее.

И Остапа понесло. Я рассказала, как пленили Бублика, как над ним издевались, параллельно позорно разрыдалась, вытирая сопли и слезы о рубашку куратора. Волк, кстати, бежал рядом и тревожно заглядывал мне в глаза, переживал.

Потом рассказала про наш побег. Про стратегический план залечь на дно и слиться с маргинальными слоями общества. Отсюда и прикид, и стрижка.

Куратор остановился и спросил, чей этот гениальный план. Честно ответила – Бублика. Гарон развернулся к нему и попытался испепелить волка взглядом. Волк не испепелялся, поскольку, вдруг, стал рьяным ботаником и усиленно нюхал цветы рядом на клумбе. Я не я, идея не моя.

– Ладно. А при чем здесь государственные органы?

Я рассказала про план с помощью крыши получить какую-никакую идентификацию. Мы платим крыше, крыша утверждает, что знает нас. Все! Мы не приблудные незнакомцы, мы свои попрошайки! Взаимовыгодное сотрудничество.

– Ну, допустим. В этом есть смысл.
– задумчиво произнес куратор.

Бублик сорвался, бросив свой живой уголок, добежал до Гарона и стал тыкать в него мордой, намекая, что вот он, тут, гений, разработавший эту многоходовочку.

Куратор

немного постоял задумавшись. Потом развернулся и пошел в другую сторону.

– А мы куда? – спросила мужчину.

– Я дом на окраине снял. Поедим. Отдохнем. В баню сходим. – посмотрел на меня. – голову тебе нормально подстрижем.

Я потрогала голову и покраснела. Вот же ж… Я забыла, я же страшненькая. Попробовала слезть с его рук, стесняясь себя, но Гарон прижал меня сильнее и так зыркнул глазами, что я даже дышать стала через раз.

Пришли мы к добротному деревянному дому, с одной горницей и кухней. Рядом стояла небольшая банька.

Сначала растопили баню. Куратор отправлял меня мыться первой, но я отчаянно сопротивлялась, поскольку собиралась тащить с собой Бублика. Он, как и я, представлял из себя жалкое зрелище. Шерсть грязная, со ссохшейся кровью, вся в колтунах.

Гарон, устав с нами спорить, пошел первый. Вышел по пояс обнаженный, в легких парусиновых штанах на резинке. На фоне его распущенных волос, накачанных мышц, кубиков пресса, идеальной кожи и ногтей, почувствовала себя пациентом лепрозория. Неприятное, надо сказать, чувство. Мрачным взглядом проследила его путь от бани к крылечку. Где сидели я и Бублик. В дом решили не ходить, вдруг что запачкаем.

С видом вдовствующей королевы потопала в баню. Печальная, одинокая, но не сломленная. Ну, это я так себе представляла. Что уж там виделось со стороны – непонятно.

В бане сначала отмыла и вычесала Бублика. Потом помыла все после него и попарилась сама. Ну и что, что я рядом с Гароном плохо смотрюсь? Я же не претендую на него. Мне вон уже один раз сказали, что Морису я не подхожу. А куратор дядя его, так, наверное, я тоже, не его поля ягода. Поэтому, только друзья. А если мы друзья, разве так важно, как я выгляжу?

Помывшись надела рубашку и штаны, которые мне выдал Гарон и пошла в дом. Внутри кроме Бублика никого не было.

– А куратор где?

«Пошел в харчевню за едой. И еще за какими-то снадобьями.»

– За какими? У меня ничего не болит. Что кто-то подцепил блох? – и смотрю на волка.

«Типун тебе на язык. Ты чего, кстати, на куратора волком смотрела, когда он из бани шел? Даже мне страшно стала. Думал, сорвешься и в фарш его покрошишь.»

– Да не смотрела я так.

– Смотрела, смотрела. – подтвердил куратор, входя в дом. В руках у него была холщовая сумка, из которой умопомрачительно пахло. Сколько ж мы нормально не ели?

Я помогла расставить Гарону все на стол, и мы в рекордные сроки поели. Глаза стали слипаться. Собрали посуду. Осмотрела комнату – кровать одна. Наглеть не буду, нас и так спасли, накормили, обогрели.

– А куда нам с Бубликом лечь? – пока я спрашивала волк уже доскакал до кровати и поставил на нее передние лапы.

– Так, шерстяной коврик спит на полу. Мы с тобой на кровати. Ты у стенки, я с краю. – ответил куратор.

– Почему я у стенки?

– Чтобы не продела еще один фокус с исчезновением. – куратор задумался. – Я, пожалуй, еще и привяжу тебя к себе. Чтобы наверняка.