Карта царя Алексея
Шрифт:
Недавно приехавший в Московию Петер Вальд чувствовал это особенно остро. Сейчас, ёжась от непривычного морозца, он шёл вдоль цепочки таких приятных домиков, глядел по сторонам и думал, как всё будет дальше. Ведь, как говорили жившие здесь подолгу иноземцы, в Сиберии морозы ещё круче, а поскольку он был присланный сюда соглядатай, ему позарез требовалось разузнать, можно ли воспользоваться торговыми путями, проходящими через эти дикие земли.
Впрочем, размышляя о морозе, Вальд уходил от сути и намеренно обманывал сам себя. Конечно же, он знал, что
До дома, где обосновался Вальд, оставалось всего ничего, когда он услышал, что сзади его кто-то догоняет. Петер обернулся и с удивлением узнал идущего за ним следом своего знакомца Мансфельда. Вальд подождал, пока Гуго поравняется с ним, и, заметив, что тот спешит, спросил:
– Куда так торопимся?
– Домой, конечно, – Гуго приостановился и пояснил: – Ты вроде не знаешь, что московиты нас сторонятся, а вечером, того и гляди, какой-никакой простолюдин и крикнуть может: «Кыш на Кокуй!»
– Они что, все так? – Вальд тоже остановился. – Или и другие есть?
– Это какие, чтоб нас не сторонились? – уточнил Гуго и сразу ответил: – Да сколько угодно. Только одни больше, другие меньше с нами знаются, а есть и такие, что вообще б отсюда уехали.
– Неплохо, неплохо… – пробормотал Петер и принялся энергично тереть изрядно замерзшую щёку.
– Сам-то чего домой не идёшь, холодно же? – посочувствовал ему Мансфельд.
– К русским морозам загодя хочу привыкнуть, – отшутился Вальд.
– Что, никак в вояж какой собрался по Московии? – тоже, вроде как в шутку, предположил Мансфельд.
– С вояжем никак не выйдет, – сокрушённо вздохнул Вальд. – Царь московитов по этому делу строг.
– Жаль, – тоже вздохнул Мансфельд. – Вояжи могли быть знатные…
– Да, – неожиданно вспомнил Вальд. – Прошлый раз, когда мы на смотру были, ты мне помочь обещал.
– Что, разве с вояжем? – удивился Гуго.
– Нет, конечно, – успокоил его Вальд. – Тогда мы говорили, что московиты торговые пути перекрыли, но я для начала хотел бы выяснить точно, куда эти пути есть, что мешать может, ну и вообще…
– Тогда пошли, – подтолкнул Гуго приятеля. – А то стоя замёрзнем.
Какое-то время иноземцы шли молча, но потом Вальд не выдержал и снова напомнил Гуго его обещание:
– Так ты узнал что-нибудь?
– А что тут узнавать… – Гуго прикрыл обеими ладонями торчавшие из-под шляпы уши и, только подождав, пока они малость согреются, продолжил: – Основных путей, что нам интересны, всего три. В Персию, Индию и Китай. В Персию через Хвалынское море переправляться надо, и ещё, как я узнал, московиты там вроде с армянами договариваются, в Индию можно посуху и, само собой, в Китай до Кяхты, откуда московиты китайский чай сюда возят.
– Ясно… – Вальд немного подумал и потом уточнил: – Ну, как мне ведомо, в Индию проторенных дорог нет, с Персией тоже, видно, не выйдет, остаётся Китай или, если получится, про Сибирь
– Ну отчего только так? – неожиданно возразил ему Гуго. – У меня вон один ушлый подьячий в знакомцах ходит. Весьма осведомлённый. Уверяет, что бывали московиты в Индии, причём шли посуху. Говорил, даже письменное описание дорог, сделанное каким-то купцом, у них в приказе имеется.
– Приказной московит? – оживился Вальд и немедленно предложил: – А может, сведёшь меня с ним? Я русский язык понять могу, да и сам по-ихнему мало-мало шпрехать тоже…
– Этого не понадобится, мой подьячий три языка знает, – Гуго задумался. – Познакомить, конечно, можно, вот только как вам встречу устроить…
Сразу уловив, отчего Мансфельд вроде бы колеблется, Вальд с неким намёком предложил:
– Пошли ко мне, там за столом всё обсудим…
– Ладно, – понимающе усмехнулся Гуго, и они оба, свернув на боковую дорожку, пошли к дому Вальда…
Старшина артели, обойдя вокруг, старательно осмотрел стоявший носом к воде готовый коч, глянул на густо смазанные ворванью салазки, снял шапку и, перекрестившись, махнул своим.
– Начинай, ребята!
Стоявший чуть в стороне Фрол отступил подальше и окинул взглядом приготовленный к спуску кораблик. Судёнышко вышло ладным. Это был большой коч не с двумя, а с тремя мачтами и длинным бугшпритом, позволявшим в случае надобности нести дополнительный кливер.
Сдвинутый несколько назад трюмный люк дал возможность разместить на палубе малую лодку. Идущая же вдоль верхнего края борта общепринятая яркая цветная полоса была не сплошной, а представляла собой непрерывную цепочку из синих, белых и красных треугольников.
По команде артельщика корабелы дружно выбили упоры, державшие корпус на стапелях, коч слегка просел, вздрогнул, сдвинулся с места, а потом всё быстрее и быстрее начал сползать в реку. Затем, раскидывая две крутые волны, нос судёнышка глубоко нырнул, бугшприт почти коснулся поверхности, но всё обошлось. Коч легко сошёл со стапелей и закачался на свободной воде.
Убедившись, что всё прошло гладко, артельщик обратился к купцу:
– Ну, Фрол Матвеич, принимай работу.
– Рано ещё. – Фрол спрятал в бороде довольную улыбку. – Вот закончите оснастку, вот тогда – да…
– Это мы скоренько, – весело заверил купца артельщик и побежал к урезу, где его люди уже принялись швартовать только что спущенный на воду коч.
Какое-то время Фрол следил за их работой, а потом глянул на реку и заметил быстро приближающийся косой парус. Сначала Фролу показалось, будто это чья-то рыбачья лодка, но присмотревшись, он, понаторевший в морском деле, чётко определил, что на подходе голландский бот.
Пока Фрол недоумённо прикидывал, кто это, парус опал, подошедший через какое-то время бот ткнулся носом в берег, и оказалось, что там, сидя на корме, управляется со шкотами всего один человек, хорошо известный всему Архангельску опытный мореход, кормчий Епифан Стоумов.