Карта Саммона са Роха
Шрифт:
– - Внутри кто?
– - Свои все, или почти свои. Не переживай, сулойам здесь пока ещё не объявлялись.
– - А должны?
– - Куда без них в таком-то деле. Со дня на день ждём.
– - Ты серьёзно?
– - Идём уже, сейчас всё расскажем, не переживай.
Небольшая комнатка порадовала свежестью и неожиданной чистотой: несколько столов, скамейки и стойка из оструганных досок, большой свежесложенный каменный очаг. Не считая их троих и трактирщика за стойкой, пять человек народу. Вот Жон Сова -- ему Гейб прошлым летом проиграл в иссальские
– - Одиннадцать недель тому назад, -- упреждая вопросы, издалека начал Паре.
– - Объявился в Казараме один вильник, не наш из ниогерских нуйарцев. Кутил неделю да так бурно будто последний день на этом свете живёт, а потом ещё неделю "звенел", что цеп на твоей деревяшке знаменитой. Платил за всё золотыми империками справно и вовремя, в том думаю не его заслуга а хозяин тамошнего кабака была. Но как грится сколько верёвочки не виться а конец всегда отыщется, на каком-то этапе кутежа и распутства денежки у вильника подзакончились. И выложил он тогда перед хозяином трактира самородок золотой с яйцо куриное. Вот такой, -- Паре продемонстрировал размер самородка, -- весом на четверть сотни имперских.
– - А потом ещё один достал, поболе, с кулак -- на полтораста монет.
– - Гильни начал разливать ниогерское по кружкам.
– - И песок ещё, в мешочке.
– - Ага, -- скривил рожу Паре, -- выбирай дескать, чего для оплаты хватит. Ну не дурак ли?
– - Хозяин, хитрый сучок, золота взял ровно столько, сколько вильник ему должен был, а затем мордовороты им подосланные, всё из горемыки дубинами в соседней подворотне выколотили. Этот дурень, оказывается, золотишко на реке Красной нашел. И мыл три недели один в своё удовольствие...
Гейб опрокинул кружку, справно двигая кадыком выхлестал содержимое в несколько мощных глотков, будто и не вино это было а эль или вайру.
– - Дальше, я так понимаю, всё как по маслу у них пошло, -- сказал он, рукавом губы утирая, -- ухари те вильника облегчили да к праотцам догуливать отправили а сами за золотым камнем засобирались?
– - Хозяин "Белой лебеди", Копар Тихоня его зовут, три подводы снарядил с провиантом и инструментом разным. Это вот, -- Паре обвёл зал взглядом, -- его теперь заведение. Сам в Казараме остался, сын его здесь верховодит.
– - И что, правда в Красной реке золото есть?
– - А то!
– - налёг грудью на стол Паре.
– - Все молчат, как воды в рот набрали: нет мол ничего, обманул нас Тихоня. А сами моют и моют, моют и моют. Не знаю как остальные, а мы с Гильни, -- он осёкся и виновато поглядел на компаньона. Тот кивнул: говори, чего уж там.
– - Мы с Гильни, -- понизил голос Паре, -- уже на сотню с гаком песку намыли. За три дня. Представляешь сколько за полгодика поднять можно.
– - Кто вам позволит, -- ухмыльнулся Гейб, покусывая ноготь большого пальца.
– - Вот! О чём и разговор, потому и спешит народ. Через недельку другую сулойам нагрянут, перепишут
– - Все это понимают, -- сказал Гильни, -- потому и пашут на износ, себя не жалея. Это тот случай, когда день год кормит. Две недели у нас не больше, -- подытожил он, похлопывая по столу широкой ладонью.
– - Золотишка намыть конечно неплохо, но я и на вильнах хорошо зарабатываю, что б ещё в холодной воде кверху жопой с лотком скакать.
– - Сравнил тоже. Одно дело здесь в тишине и спокойствии, другое по болотам шастать, где того и гляди йохор или гремуча ильня в штаны заползёт, или корк ногу по самое "не балуй" откусит.
– - Мне это болото уже словно дом родной, а корки и йохоры вместо родни. Чего я там ещё не видел, что бы бояться.
– - Это да. Но здесь тепло и сухо, а вечером подогретое ниогерское с сидру и кости у камина. Хорошо. Ещё бы баб сюда выписать...
– - Многовато здесь народа для одной маленькой тайны, не находите? Делец этот из Казарама, не знает что ли, что такие дела тишину любят?
– - Он знает, -- заверил Паре, -- видать это у подельников его вода в жопе не удержится.
– - Или гуляка тот, спаси Тэннар его душу, где-то ещё золотым камнем прихвастнуть успел, -- предположил Гейб.
– - Я пока сюда шел четыре телеги с людьми насчитал, здесь я их не вижу.
– - Здесь только те, кто про хижину нашу знал. И кто с ними приехал. Остальные ниже по реке. Вчера вечером у нас собрание было, договорились в верхнеречье никого не пускать, наше это. Чужаки пусть внизу колупаются, остатками довольствуются. Хотим сетку в протоке поставить, чтобы крупняк вниз по реке не уходил.
– - Думаешь, золото по реке как говно плавает?
– - Не знаю я как оно плавает, может как говно, а может и нет, но только мысль мне эта вчера показалась разумной. И народ поддержал, не одни же дураки здесь собрались.
– - Не теряйте времени, не поможет сетка. А если и собрались ставить то на перекате после бучало воткните. А ещё лучше не забивайте головы всякой ерундой а подумайте как добытое спрятать, сулойам, полагаю, так просто вас отсюда не выпустят.
– - Погодь, Гейб, а ты что с нами не останешься?
– - Да какой из меня старатель. Здоровья совсем нет, да и дело у меня. Я ведь за новостями сюда шел, тайничок проверить.
Громко хлопнула входная дверь. Гейб как и его товарищи глянул и похолодел, звякая дюжиной колокольчиков, в зал входил Чёрный сулойам. С ним двое -- один высокий и худой с острыми усами, другой пониже, лысый но с седыми кучеряшками над ушами и тоже худой, оба в сером.
– - Быстро они, -- выдохнул Гилни.
– - Не ожидал.
– - Даже слишком, -- сглотнул Гейб. Он поднял со скамьи высокую смушковую шапку Паре и нахлобучил себе на голову, заёрзал, поворачиваясь в пол оборота, так что бы вошедшие не могли видеть его шрама. Взял в руки пусть и пустую кружку, поднял на уровень подбородка.