Карта Талсы

Литал Бенджамин

– Гм, Альберт там все переделал. В этом и загвоздка. Он сделал ее короче и выезд на трассу изменил. А она поехала прямо там, где нужно было сворачивать.

– И съехала с дороги?

– Так точно.

– Боже. – Мне было больно от понимания, что эту ужасную ошибку совершила Эдриен. Я-то думал, что виноват какой-нибудь дебил за рулем длинноносой тачки.

– Когда едешь на мотоцикле, – продолжал Ник, – и понимаешь, что скорость для поворота слишком высока, приходится выбирать. Надо либо вписываться в поворот, намного

сильнее прижимаясь к земле, либо уж выпрямляться. Особенность езды на мотоцикле в том, что нужно смотреть на поворот дороги, видеть идущую через него линию. Но тормозить лучше, если выпрямляешься, наверное, именно об этом думала Эдриен. Но если бы она положила мотоцикл…

Она бы улетела. Ник продолжал описывать механику процесса, но меня зацепил тот факт, что она ехала как бы по старой дороге. На каком-то автопилоте.

– Так что формально авария произошла не на трассе, – заключил Ник. – Эдриен наехала на старый пень и перевернулась.

Слушая его объяснение, я согнул руку в запястье, прижав ладонь тыльной стороной к стоявшему перед нами столу, так, что локоть подался вперед: Эдриен полетела.

Ник уже съездил туда утром, перед работой, искал следы торможения. Это произвело на меня впечатление.

– И не нашел?

– Нет. Да и если бы она пыталась затормозить, я бы услышал.

– Ты был так близко?

– Это я вызвал «Скорую». Она была всего метрах в сорока. Раздался грохот, и я бросился туда. Как только увидел, сразу полез за телефоном.

Я хотел бы оказаться там, в темноте, хотел бежать с ним. У меня глаза вылезли на лоб.

– Спасибо, – сказал я.

Ник посмотрел на меня.

– Шлем на ней был?

– На Эдриен? Это не в ее стиле.

– Да. Действительно.

Из ее палаты полились посетители. Я попытался найти среди них Эдит. Я почти никого из этих ребят не знал; зато впереди всех шла Дженни – и никогда не слушайте, что говорят вам в воскресной школе: переспать с кем-то – это здорово. Я набрался смелости, встал и подошел поздороваться. Там же оказалась и Ким Уил. Она застыла как вкопанная. «Джим Прэйли».

Через шесть-семь лет после окончания школы мы с Ким уже и не знали, что думать друг о друге. Наверное, мы друзья, в некоторой степени. Ким с сочувствием пожала мне руку; сама она стала тоньше, чем раньше. Я заметил, что она загорала. Кожа на ключицах пошла пятнами.

Они с Дженни сели.

Во всем этом хаосе мы из вежливости задали по паре вопросов друг о друге: Ким в следующем году будет поступать в медицинский, а пока заканчивает подготовительный курс в Университете Оклахомы. А Дженни скоро получит степень бакалавра – она осталась такой же молодой, как и тогда. Вкусные красные губы, глаза вечно внимательные, широко распахнутые, удивленные. Каждый раз, прежде чем заговорить, она сбрасывала волосы с плеч. Но ровный тон ее голоса, из-за которого в пятнадцать лет она казалась неуместно серьезным

ребенком, теперь очень ей шел, он казался оправданным.

Я объяснил, что получил сообщение по электронной почте и решил просто приехать.

Ким уставилась на меня.

– Ты прилетел? Ого.

– Я дурак-романтик. – Я прикусил губу и забарабанил пальцами по пластиковым подлокотникам кресла, на котором сидел.

– Это мило, – ответила Ким.

Дженни положила ногу на ногу, потом и Ким тоже – и они указывали в одну и ту же сторону.

Я повернулся к Нику.

– Ты, похоже, всех знаешь, – сказал он.

– Эдриен встречалась с Джимом, – поведала Дженни.

Я бросил взгляд на Ким, но она, похоже, уже знала все про нас с Эдриен. Я подумал, что начинаю краснеть, но нет.

Ник спросил, когда именно мы с Эдриен были вместе.

– Во время правления Клинтона, – ответил я и поднял взгляд. – Мне… для меня честь вернуться сюда.

Тема разговора сместилась на сам город, девушки рассказали, что тут сделано нового, об искусственных островах на Арканзасе, что в том году убрали горки – но я никак не мог понять, насколько хорошо Ким с Дженни знают друг друга, либо мы можем разговаривать все вместе только на эту общую тему.

– Должен признать, мне жутко хочется съездить в центр или куда-нибудь еще, – сказал я. – В Нью-Йорке меня вечно тянет в «Блюмонт».

– Там теперь отстойно, – ответила Дженни. – Они всех старых барменов уволили.

Я попытался зайти дальше.

– А как дела у Чейза? Его, я так понимаю, пока нет?

– Он работает монтажером кино. – Дженни посмотрела на Ника, словно прося его подтвердить ее слова.

– Нет, он лишь ассистент, – сказал он. – Они там снимают много крупных дряных боевиков.

– Значит, он почти не показывается?

Дженни вскинула брови.

– Ну, уж за судьбой Эдриен он, наверное, следит.

– В смысле?

– Ты в курсе, что она переехала в Лос-Анджелес?

– Ого.

Дженни пнула коленкой воздух, словно от удивления.

Ким наклонилась к ней и дотронулась до ее бедра.

– Значит, Эдриен только на время приехала в город?

Дженни этот разговор уже наскучил.

– Я ее с Рождества не видела.

– Странно, что она так редко приезжает, – снова начал я, стараясь не выдавать эмоций. – В другом городе жить, наверное, непросто.

– Вообще, думаю, Эдриен это на пользу, – ответила Дженни.

– Эдит Альтман ей много помогала, да? – спросила Ким.

– Так и Эдит там?

– Она занимается кастингом, – рассказала Дженни.

– Эдриен снималась в кино?

– Нет.

Ким схватила меня за коленку.

– Ты слышал ее диск?

– Тот, давнишний?

Все озадаченно посмотрели на меня.

– Она же собиралась записать альбом с Альбертом Дуни?

Ким бросила взгляд на Дженни в надежде на поддержку.