Картина с кляксой

Гусев Валерий Борисович

А этот ее лучший друг сидел напротив бандита Виталика и терпеливо ждал, когда какая-то глупая муха и много пива уложат его спать.

– Жужжит? – вскинул голову Виталик.

– Спит, – тихо сказал Алешка. – Утомилась.

Виталик откинул голову и разинул в храпе такую пасть, куда не только хилая муха, а эскадрон бродячих собак ринулся бы ночевать в пивном море.

Алешка встал. Взял с верстака наручники, осторожно пристегнул ими безвольную руку Виталика к стулу, сунул в карман шортов пистолет и отпер

дверь.

Летняя ночь нахлынула на него во всем своем великолепии. Сияла луна, лежали на земле всякие тени от деревьев и от заборов, стояла спокойная тишина. Такая тишина манит под теплое одеяло, шепчет: иди домой, малыш.

Но малыш пошел в милицию. Или в полицию? В нашем поселке даже сами полицейские к своему новому названию никак не могут привыкнуть. Все время себя милиционерами называют. Ну, им виднее – полиция они или милиция.

В окнах полиции кое-где был свет, а возле двери прилепилась большая, вроде чайного блюдца, кнопка вызова. Алешка подпрыгнул и нажал на нее. Потом опять подпрыгнул и опять нажал. И так раз пять – пока там не проснулись.

Дверь наконец распахнулась, и вышел на крыльцо заспанный лейтенант.

– И что ты здесь прыгаешь? Иди спать. И штаны подтяни – потеряешь.

– Они не подтягиваются, – сказал Алешка. – У них тяжесть в кармане.

– Что за тяжесть? – Заспанный лейтенант зевнул и уже было скрылся за дверью.

– Пистолет. С патронами.

– А ну покажь, – на всякий случай спросил лейтенант, уверенный, что в кармане у Алешки просто игрушка.

Алешка спокойно протянул ему пистолет, как и положено – рукояткой вперед.

– Опа! – Полицейский наконец проснулся. – Где взял? Нашел?

– Я бандита задержал и обезоружил.

– Какого еще бандита? – недоверчиво уточнил лейтенант. – Где ты его задержал?

– Среди гробов. На стуле. – Алешка ответил спокойно и небрежно.

– Какие еще гробы на стуле? – ошалел лейтенант.

– Деревянные.

– И что за бандит? Он что, на стуле в гробу лежал?

– Нет, он музей ограбил. Соучастник.

– Ну-ка, заходи.

В дежурной комнате был еще один офицер. Он сидя дремал на деревянном диванчике. На столе дежурного засвистел чайник.

– Так, – сказал лейтенант. – Ты кто такой? Кто твои родители? Где проживаешь?

– Родители… – Алешка подумал: врать или нет? Решил не врать: – Мама спит, папа полковник полиции Оболенский.

– Это который Оболенский? – проснулся другой офицер. – Из Москвы?

– Из Интерпола.

– Ну, рассказывай. Что за бандит?

– Обыкновенный. У него в животе муха жужжит.

– О боже! – Лейтенанта можно понять. – Ты, наверное, всякой пакости по телевизору насмотрелся.

– Мы вот тут спорим, – миролюбиво сказал Алешка, – а он может проснуться и убежать. Вместе с мухой.

– Пожалей нас, – попросил второй офицер. Видимо, более опытный.

Алешка

пожалел и быстренько рассказал – что, где, когда.

– Вызывай наряд! – скомандовал офицер.

– Какой наряд! Вдвоем возьмем.

– Он здоровый, – предупредил Алешка.

– Мы тоже не хилые. – Офицер вынул из кобуры пистолет, передернул затвор. – А ты, малыш, посиди здесь.

– Щаз-з! Разбежались!

Опытный офицер понял, что спорить с Алешкой бесполезно.

– Ладно. Только держись сзади. В пределах голосовой связи. Пошли!

…Когда они подбежали к сараю деда Строганова, Алешка сразу понял – опоздали! Дверь была сорвана с петель, внутри горел свет.

Вошли внутрь.

– Ничего себе! – выдохнул лейтенант при виде штабелей гробов. – Ушел!

– Вместе со стулом, – сказал Алешка.

– Значит, далеко не уйдет. Только вот где его искать?

– У профессора, – подсказал Алешка. – Он вон там живет. Этот бандит у него охранником был. И кашу ему варил.

Алешка не ошибся. Возле дома профессора Вознесенского топтался Виталик, справляясь с калиткой. Обернулся, вскинул стул над головой и завыл:

– Уйди!

Алешка ничего не успел сообразить. Все получилось мгновенно. Могучий Виталик оказался на земле. Уже без стула. Руки его за спиной схвачены наручниками. Алешка подошел поближе и участливо спросил:

– Жужжит?

– Сдохла. – Виталик отвернулся. – Утопла, зараза!

– Доставь задержанного в отделение, а я позвоню полковнику. Чтобы сына забрал.

– Вы что? – завопил Алешка.

– Попадет? – участливо спросил лейтенант.

– А то!

– Ладно. Я провожу мальца до дома.

– Лучше не надо, лучше я сам.

– Нет уж! Ты у нас ценный свидетель. Тебя надо охранять.

– Ну охраняйте, – вздохнул Алешка. – Только не забудьте передать вашему начальнику, что художник Славский прятался в гробу, а потом уехал.

– Так в гробу и поехал?

– Ему Виталик машину пригнал.

– А куда он уехал?

– Во Францию. Или в Париж. В общем, в Германию.

– Понятно, – вздохнул офицер. – Завтра подробно расскажете. Отцу.

– Лучше вы сами.

– Мы столько не знаем. Да и путаем Францию с Парижем.

– Я еще догадываюсь, – разошелся Алешка, – где картины спрятаны.

– Но не скажешь?

– Скажу. Попозже. Числа шестого. Или во вторник. – Алешка засыпал на ходу, ноги у него подкашивались, он все время сбивался с тропинки, его заносило в сторону. Офицер время от времени поддерживал его за локоть и придавал правильное направление.

Возле дома тети Зины она их окликнула, повиснув на плетне.

– Какой ужас! Я тут мечтала при луне, и вдруг мимо пробежал громадный мужчина. А за ним бежал стул. В полночь! Я так переволновалась! Я вся в шоке! Теперь до утра буду пить валокордин.