Картинки из жизни высшего общества
Шрифт:
Так Брежнев у меня из головы и вылетел,
Вместе со своей телеграммой.
«Какой чугун, какие снаряды,
Когда такие сиськи перед глазами?»
Да ещё, от такой картины…
«Товарищ», мой проснулся и зашевелился,
Видать, как матёрый зверь, почувствовал добычу.
Забыл
Что чту устав и дисциплину.
И думаю: «Как бы вдуть этой Вере
Чтоб у неё там всё заскрипело?»
Меня, Ваня, этим органом Бог не обидел.
И я уже предвидел
Все её стоны восторга…
В молодости… будучи ещё пацаном зелёным,
Бабы мне прохожу не давали,
Как про «его» размер прознали.
Потому что их мужики алкаши и пьяницы,
А я был мальчонка справный.
Мороженное мне потом покупали
И просили чтоб я маме ничего не рассказывал.
Ну, я значит… жил и радовался.
Вот так и происходило моё возмужание,
А потом: комсомол, флот, Партия.
Вот и вся моя биография.
Так вот, Ваня,
А потом мне и говорит, эта зараза:
– Как от вас вкусно пахнет!
А я ей в тему, сдуру:
– Будешь?
А она:
– Просьба начальника – приказ для подчинённого.
Я подумал: «Какой приказ… о чём это она?».
А она уже за стол уселась!
И смотрит на меня, знаешь, так, кокетливо.
Я сазу забыл где мы:
В Горкоме или в борделе?
Что ж делать нечего,
Сам дурак предложил.
Теперь уж «заднюю» не включить.
Это не по-мужски.
Достал бутылку «Наполеона»,
Открыл
Разлил по рюмкам…
Сидим культурно, смакуем.
– Петрович, мы так только пачкаем губы, –
«О чём это она?», – думаю. –
Рюмки придумали французы.
Типа: мы нация культурная.
А сами жрут лягушек!
У тебя есть кружки,
Или стаканы?
А то я вкуса напитка не понимаю.
И вот: бутылку допивая.
Она уже «хорошая такая»…
Говорит:
– Предлагаю тост,
Выпьем за любовь!
Давай, Петрович, на брудершафт.
Сегодня добрая я.
Я не халявщица, какая ни будь,
Я тебе за «Наполеон» полюблю.
Допила, значит, стакан.
И поцеловала меня,
В засос…
Чуть не слетели у меня коронки с зубов.
И говорит:
– Я сейчас…
И расстёгнула, на кофточке пуговицы, до пупа.
А потом:
– Полежать мне, что-то, хочется.
Ты проводи меня до дивана, Петрович.
Сегодня я добрая.
И разлеглась на моём диване,
Вся аппетитная такая…
Ляхи, свои, по сторонам развела
И говорит:
– Петрович, жду тебя.
Я как увидел её ляхи,
Чулками обтянутые.
Клянусь тебе, Ваня,
Меня, как будто, обухом по голове ударили.
Как будто я раньше бабьих ляжек не видел.
Вон, у моей Нюрки такие же.
Или на пляже,
Пожалуйста любуйся, бабам не жалко.
Но там это всё воспринимается по-иному,
Конец ознакомительного фрагмента.