Карты, деньги, две стрелы
Шрифт:
— Она, кстати, не в курсе?
— Да что я, совсем дурной? Крестнице старшего Ри'Корсора такое рассказывать! Тогда уж проще сразу Лёринцу Третьему донос на самого себя состряпать… Потому и сплавил ее к папеньке под крылышко, от греха подальше. Надеюсь, в ближайшую пару недель Альбиро домой и носа не покажет.
— Образцовая семья, — издевательски хохотнула фенийка.
— Какая есть, — раздраженно бросил барон и сменил тему, возвращаясь к прерванному разговору: — А что до мисов, так нам бояться нечего, моя принцесса. Они, конечно, союзники ненадежные, но сильные. И жадные.
— И
— Да. Прочти, если хочешь.
Они затихли, зашуршала бумага. Хмурясь, я переваривал услышанное. Получается, весь Совет Одиннадцати тут ни при чем? О Дан'Шихарах я, может, раньше и не слышал, но имя главы Совета, Тараниса Ри'Корсора, знал не хуже, чем имя и титул собственного императора. И вот этих двух колоссов обвел вокруг пальца какой-то занюханный фенийский баронишка на пару с продажным унгарским кнесом? Уму непостижимо. Но самое поганое — ведь они своего добьются. Такие всегда своего добиваются.
А такие, как я, всегда лезут к Трыну в пасть. Опомнившись, я сполз по стене вниз и осторожно раздвинул густые ветви. Все, что мне было нужно, я услышал, пора делать ноги. Мне и так слишком уж сильно везет. Тем более что половина действующих лиц уже разъехалась, из домика не доносилось ни звука…
Честное слово, лучше бы так и не донеслось!
— Ничего не понимаю, — медленно выговорила фенийка. — Это — ответ генерала Ференци на ваш ультиматум? И чему тут радоваться, Кормак? Он же послал ко всем псам и тебя, и твои условия! Он закрыл границу! Намертво!.. И плевать ему на всех, даже на собственного ублюдка! Зачем мы вообще время на мальчишку тратили, если его жизнь даже отца родного не волнует? Говорила тебе — проще надо, а ты… Да что ты улыбаешься?
— К твоему дару — да умение делать выводы, цены б тебе не было, Этна, — хмыкнув, весело отозвался барон. — Ты что же, действительно думала, что Шандор пойдет на уступки? Нет, правда?
— Но… но… Ты ведь написал ему, что его сын у нас?
— Само собой.
— И что мы его прикончим, если папаша не откроет границу Эгеса?
— Естественно.
— И ты… знал, что он этого не сделает?
— Дошло-таки! Конечно, знал. Ты, принцесса моя, с генералом знакома заочно. А вот мне в свое время довелось с ним сойтись на узкой дорожке. И поверь, даже этого было достаточно, чтобы понять, кого я вижу перед собой. Ференци Шандор — закоренелый патриот. Для него империя и долг превыше всего! Сын… Ха-ха-ха! Что ему сын, когда он собственную невесту в лесу умирать бросил? Такие люди не меняются… На то, собственно, и был расчет.
— На то, чтобы он запечатал границу? Нам-то с этого какой прок?
— Прямой. Во-первых, главы Унгарии и Фирбоуэна заключили договор о неприкосновенности границ с одной оговоркой — на купцов Объединенной гильдии это не распространяется. Война войной, а это был бы сокрушительный удар по экономике обоих государств. Гильдия целиком под контролем подданных светлейшего Ахсана. И они уже пустили слушок, что Унгария решила отлучить их от кормушки. Завтра гастальд лично эти слухи подтвердит. И гильдия встанет на
— Но ведь восточная граница Унгарии закрыта уже сейчас? Если об этом узнает великий кнес де Шасвар, он своей властью заставит генерала отменить приказ. И ваши с Ахсаном провокаторы из гильдии сядут в лужу!..
— Не заставит. Не успеет. Калнас Конрад доверяет своему ставленнику, как себе. И город на него оставил вместе с границами. Кроме того, кнес де Шасвар сейчас в Сегеше. Он даже не в Арпаде! И любое, хоть самое срочное донесение будет идти до столицы не меньше трех дней. Чародеев в Унгарии раз и обчелся, а уж практикой мгновенного переноса и вовсе владеет только придворный маг императора.
— А его талантливый второй ученик?
— Так ведь он тоже в Сегеше, принцесса! Когда Лёринц и его кнесы узнают, что началась война, будет поздно. Поле брани усеют трупы армишских клошаров, которые ну никак не могли воевать на нашей стороне, гильдия дожмет Совет, Таранис выкатит ноту Лёринцу, тот предъявит ему разоренный Эгес — и завертится… ух как все завертится!
— И никто уже не вспомнит, по чьей вине началась война и кто сделал первый шаг, — одобрительно мурлыкнула женщина. — Как тогда, а, Кормак?
— Да. Только в этот раз мы свое возьмем…
Дальше я уже не слушал. Отшатнувшись от стены проклятой хибары, скользнул в тень шиповниковых зарослей и бросился прочь с холма, мало заботясь о том, чтобы остаться незамеченным. Дуракам везет — до самого леса так ни на кого и не нарвался. И только влетев со всего размаху лбом в какое-то дерево, пришел в себя.
Встряхнулся, обернулся назад: плаца уже не было видно. Знакомой лесной тропинки, кстати, тоже. Нет, с головой у меня все-таки плохо. Как я теперь дорогу обратную найду? Бог с ними, с этими межрасовыми заговорами, меня же Матильда ждет! Я ведь ее практически одну оставил!
И рассвет не за горами.
И война вот-вот начнется.
Скрипнув зубами, я волевым усилием выбросил из головы Дан'Шихара, его подружку и все, что они говорили об отце. Потом! Сейчас есть дела поважнее. Где же я оставил лошадь? Шесть верст на своих двоих — это всем нам приговор без вариантов. Днем мы через границу незамеченными не перейдем, а следующей ночью… Брр! Об этом лучше вообще не думать.
Покрутившись на месте и более-менее сосредоточившись, я свернул влево. Помыкался с четверть часа между деревьями, дважды едва снова не вывернул к плацу, но заветную тропинку таки нашел. И, воспрянув духом, припустил по ней галопом, выглядывая в темноте знакомые заросли акации. Они не замедлили появиться.
И если бы только они…
Сначала я услышал громкое сопение. Потом треск рвущейся веревки и лавину сочных фенийских проклятий. А следом — лошадиное фырканье. Браво, капрал Иассир! Доигрался в шпионов, у тебя единственную лошадь сейчас из-под носа уведут! Навострив уши, потянулся за клеймором. И, расслабившись, широко ухмыльнулся. Потом подумал, одним прыжком пересек опушку, раздвинул шипастые ветви акации и гостеприимно рявкнул:
— И тебе не кашлять, брехло бессовестное! Так вот кто наши яблоки таскал!