Карты печали
Шрифт:
Сначала я повторял стихи снова и снова. Потом я начал петь их, импровизируя мелодию, которая вначале была слишком витиеватой для этих слов, слишком производной от классических мелодий. Наконец, слова сами начали диктовать ряд мелодических фраз, сведенных к одной ведущей тональности. Это было незабываемо, с хором, который скоро зазвучал на весь Зал.
С тех пор я ни разу не написал такой прекрасной песни, хотя я сочинил их тысячи, многие - на слова Грей; но довольно того, что я написал ту одну.
ТЫ ПРОДОЛЖИШЬ?
Конечно. Я только отхлебну вина. Старость сушит язык.
Я, конечно, не мог там оставаться. Оставшаяся часть моего
Я купил животное для поездки верхом. Больное и хромое, но единственное в поселке. Платой за него было мое собственное тело. Я расплатился быстро, не думаю, чтобы девушка или ее мать получили удовольствие от обмена. Я - безусловно нет. Но лошадь, которую они мне продали, в конце концов, отплатила за них: она набила мне синяки в интимных местах и выхаркивала огромные комки слюны на мои башмаки, как только мы останавливались, а на второй день она безобразно подохла, объевшись травы. Мне пришлось потратить несколько часов, выбирая колючки из своей одежды. Все же эта тварь спасла меня от лишнего дня пешего пути, и за это я был благодарен девушке, ее прижимистой матери и самой твари, о которой я сочинил короткое и довольно непристойное четверостишие. Я вернулся ко двору за три дня вместо ожидаемых четырех.
Проводя многие месяцы в пути, ночуя на набитых соломой матрацах у шести обычных Плакальщиц и питаясь их помоями, я с удовольствием созерцал широкие мощеные дороги, ведущие в Эль-Лалдом. Передо мной замаячили башни дворца: левая - со своими выступами и отвесными стенами, правая - с гладкими покатыми террасами. Мы называем их Небесными Близнецами, но они очень разные. Говорят, что их построили две враждующие принцессы, каждая из которых надеялась стать Королевой. Башни были построены, но принцессы умерли молодыми, завершив свои династии. Последующие Королевы сохраняли башни как напоминание о тщетных надеждах.
Я с восторгом смотрел на эту внушительную пару, знак того, что я дома. Мне было интересно, что скажет Линни, когда я приведу ее сюда. Начнет ли она с восхищения непохожестью близнецов? Или она молча сочинит оду, сравнивая их с оплакиваемой сестрой или тетушкой? Поразит ли ее мостовая - или она просто изобьет на ней свои деревенские ноги?
Погруженный в подобные размышления, я прокладывал себе путь по кривым базарным улочкам к Апартаментам Принцев, где, я знал, меня ждет горячая ванна.
Раньше это была просто ванна. Теперь у нас есть водопровод привилегия Королевской семьи. Есть вода и есть мудрость, заимствованная у Звездных служб, которые первыми сконструировали систему труб и водослива. За то, что они поделились с нами своими знаниями и мастерством своих рук, мы разрешаем жителям Звезд
Но в тот день я торжественно возблагодарил - чего я никогда не делал - безымянные звезды, которые придумали ванны. Стоило совершить все это грязное путешествие в Средние Земли, чтобы вернуться домой к наслаждению горячей водой и мылом.
Когда я пришел, ванная комната была переполнена как слугами, так и моими коллегами-принцами. Пока я раздевался у бассейна, сбрасывая свои дорожные одежды (уродливые, изношенные, заурядные вещи) в кучу, меня окликнул Т'арремос.
– Он стал худым и изнуренным. Наверное, он умирает от слишком частых прикосновений - бедный грязный маленький певец. В ответ я только скорчил гримасу. Т'арремос всегда был слаб по части остроумия и к тому же он был некрасив. У него от рождения была отметина - яркое, цвета ягод пятно, похожее на карту, закрывало половину лица. По этой причине его год путешествий был на редкость неудачным. Расположение тех немногих девушек, которых ему удалось найти, ему приходилось покупать. И его выбрали для обслуживания Королевы только один раз. Его неудачи были известны всем, и это придавало его речам постоянную озлобленность.
Не обращая внимания на Т'арремоса, я соскользнул в бассейн, предоставив теплой воде омывать меня. Я воздержался от желания нырнуть. Такое проявление чувств было бы, безусловно, дурным тоном.
Т'арремос сделал вторую попытку:
– Что-то рано домой. Мы думали, тебя не будет еще с месяц. Значит, девушки Средних Земель тебе не под силу? Или они забывали аплодировать на твоих выступлениях?
Я сдержал желание дать немедленный ответ, понимая, что там были и другие принцы, так же, как и Т'арремос, завидующие моим успехам с плектой и гармониусом. Вместо этого я поднялся, покинув теплоту бассейна прежде, чем совершенно отдаться ей, и медленно повернулся в его сторону. Я показал ему без слов, что я - не в пример ему - был красивым Королевичем в самом цвету. Затем, я сказал с улыбкой:
– Я рано вернулся, чтобы показать кое-кого Королеве.
Я элегантно шагнул из бассейна и прошел - не совсем с ненапыщенным видом, но почти так - к нижнему подогретому бассейну, у которого я стал на цыпочки, поднял руки над головой и нырнул. Я как можно дольше задержался под водой, потом поднялся на поверхность, стараясь дышать ровно, хотя грудь у меня раскалывалась от боли, и я жаждал глотнуть побольше пропитанного влагой воздуха.
ПЛЕНКА 4. СЕМЬ ПЛАКАЛЬЩИЦ. ЧАСТЬ 2
МЕСТО ЗАПИСИ: Королевский Зал Плача, Комната Наставлений.
ВРЕМЯ ЗАПИСИ: Двадцать третий год Королевы, Тринадцатый Матриархат,
Лабораторное время - 2132,5 г.н.э.
РАССКАЗЧИК: Плакальщицы Королевы - к помощницам, включая Лину-Ланию.
РАЗРЕШЕНИЕ: Без разрешения, с предварительной установкой микрофонов.
Голосовое включение.
– И продолжается здесь песнь Семи Плакальщиц, как рассказывалась она Мастером к Мастеру, от поколения к поколению, от того часа, как отступили воды, до сего момента, когда говорит мой язык. Я храню эти скорбные песни в своем сердце и памяти вопреки времени, чтобы, если придет время, вновь оплакивать нашу землю - как надлежит Плакальщице Королевы.