Кащей
Шрифт:
...пустой кабинет. Стол. Десять пластин с кучей кнопок. Ощущение великого восторга и опасности...
Кащей помотал головой, и странный образ схлынул и исчез в бездне подсознания. Уставившись на тарелку, он пожал плечами. Что бы ему ни привиделось, оно ничего не разъясняло и не нуждалось в запоминании.
Дивный город Славноград ничем особенным не радовал. Та же тихая паника, как и раньше, разве что добавилось нетерпения, с которым ждут царевичей. Кащей не рассказывал Марии, что имеет возможность наблюдать за передвижением спасательной группы – не хотел, чтобы
Настроившись на царевичей, Кащей с большим удивлением обнаружил, что они вторые сутки торчат в захудалой деревушке и не торопятся выполнять свои прямые обязательства. Ну, один день ладно, остановка по требованию крестьян, жаждущих послушать, что, где и когда. Но второй день – явный перебор. Хороший рассказчик умеет рассказать хорошую историю быстро и со вкусом. Особенно когда торопится.
Спать царевичи тоже не намеревались. Удобно устроились на вишне и, судя по всему, готовятся к сражению.
– Что за бред? – возмутился Кащей. – Полевые испытания оружия перед битвой со мной? В ночное время? На деревенских лунатиках? Лично я предпочитаю воевать в светлое время суток.
Днем легче уворачиваться от стрел противника. Ночные снайперы считают себя непревзойденными профессионалами и готовы превратить любую мишень в подобие ежика. Замучаешься потом выдирать из себя стрелы и металлические наконечники. Последние особенно, из-за специфики их извлечения.
К деревне шли непонятные химеры, от вида которых Кащея непроизвольно потянуло за мечом-кладенцом. Но они пропали так же быстро, как и появились, сменившись другими личностями.
Развернувшаяся чуть позже бойня повергла его в задумчивость. Кем бы ни были новоявленные монстры, но ничего хорошего от них ожидать не приходилось.
– Отстаю от жизни, – задумчиво пробормотал он. – В моих землях новые паразиты.
Кащей переключился на дивный город Славноград, удостовериться, что там ничем подобным пока не пахнет. В принципе так оно и было, но перед воротами стояли повозки с людьми, а какой-то человек размахивал руками и что-то громко кричал стражам на стенах. Мост через ров был поднят, а ворота закрыты. Люди держали при себе заостренные жерди и дубины, словно ожидая нападения. Стражи взирали на потуги кричавшего, но ничего не предпринимали. Ночные путешественники выглядели не ахти какими воинами, но в любой момент из засады могли выскочить отряды кочевников, и тогда беды не оберешься. Самым логичным поступком со стороны охраны было не обращать внимания на призывы и требования до утра. Человек устало обругал все мыслимое и немыслимое население всех существующих и вымышленных миров, плюнул и вернулся к своей телеге. Кащей заинтригованно ждал продолжения. В обычное мирное время вот так кричать перед воротами – явный шанс попасть на тот свет. Разгоряченные криками, стражи сначала вдоволь настреляются и только потом соизволят выйти уточнить, в чем, собственно, дело. И ничего не узнают, потому что единственное умение мертвых – непоколебимо молчать. Но теперь, после похищения царевны, стражи не рисковали лишний раз отвлекаться на всяких там крестьян.
С первыми солнечными лучами зазвенели толстенные цепи, мост стал медленно опускаться, и ворота тихо раскрылись. Плотники уже поменяли сломанные Кащеем перекладины, но старые оставили на месте, и те были сложены штабелем около стены.
– Но! –
Суровые стражники у ворот перекрыли проезд.
– По какому делу? – грозно спросили они. Бабай продемонстрировал медальон.
– Новости от царевича Ярослава, – лаконично ответил он.
– А они? – страж кивнул на спящих Аленушку и Иванушку. – Это тоже новости?
– Для родственников царевича Артема – еще какие – ответил Бабай. – А в чем дело?
– Проезжай! – равнодушно объявил страж, проигнорировав вопрос. – Не забудь заплатить пошлину.
– Бог подаст! – усмехнулся Бабай. Стражник побагровел. Но не успел он покрыть нахала великим и могучим, как кузнец сам на повышенных тонах выразил свое отрицательное мнение относительно казнокрадства и незаконных поборов. Из будки выскочил начальник стражи, безуспешно пытаясь вклиниться в его страстный монолог, но получил и свою порцию на орехи.
– Сарыч! Ты, что ли? – воскликнул он, приглядевшись.
– А кто еще? – рявкнул Бабай. – Совсем своих ребят распустил. Останься я на месте, я бы таких со стены в свободный полет отправил!
Страж заподозрил неладное, захлопнул приоткрытую пасть и вовремя улизнул.
– Народ мельчает, – пожаловался начальник. – Все хотят жить припеваючи.
– В деревню на год! – отрезал Бабай. – Они у меня так напоются, что от сверчковой трели шарахаться начнут!
– Вернешься обратно? – без особой надежды в голосе поинтересовался начальник. – Не обидим званием.
– Снова подковерные интриги? – воскликнул Бабай. – Нет уж, уволь! Ты знаешь, я скор на расправу. Кто брехать начинает, тот долго не живет.
– Да... Ты всегда был таким... жестким.
– Справедливым, – уточнил Бабай. – А теперь меня здесь нет, и что? Сплошняком одна коррупция. Это и есть ваш идеальный мир?
– Охотно бы с тобой поспорил, но ты полностью прав.
– А убрать это безобразие – кишка тонка?
– Как видишь. Я не ты.
– Вы все – не я! – уточнил Бабай. – Проводи к царю, у меня срочное дело.
– Насколько срочное?
– Если опоздаю, то нам всем будет крышка. И без могильного надгробия. Смертельная война. Устрой крестьян, им больше негде жить.
Начальник стражи побледнел.
– Проезжай! Проводить?
– Меня?
Начальник махнул рукой: гость с таким же успехом мог провести экскурсию для хозяев города.
– Вот за что я люблю военных, так это за сообразительность, – пояснил Бабай проснувшейся Аленушке. – Мы в столице.
Изображение города сменилось галактической рекламой. Кащей помянул недобрым словом того, кто сожрал яблоко, и вышел из комнаты. Воздействие прибора закончилось. Хорошо, что он держался за него всего семь секунд.
– Ну, Мария, что новенького? – первым делом спросил он, давая понять, что все вернулось на круги своя.
– Зеркало! – ответила Мария. – Я себе такое никогда не поставлю.
– Да? Почему?
Отражение было пострашнее, чем встреча ночью со стаей волков-переростков – зеркало искривляло изображение самым немыслимым образом. Смотревший мог видеть себя то святым, то монстром, но явно никак не тем, кем он являлся на самом деле.
– Поставлю его перед входом, – решил Кащей.
Мария протянула ему завязанную папку. Кащей безуспешно развязывал ее, пока не сообразил, что узелок декоративный. Папка открывалась нажатием на выпуклость в виде стрелки. Он раскрыл ее, и оттуда полыхнуло синим пламенем.