Касиан
Шрифт:
Пока они шли, Денис увидел, что земля под обрывом где-то очень далеко, и сплошь утыкана остро заточенными кольями, возле которых валялось множество костей и останков каких-то существ, но рассмотреть их, как следует, ему не удалось. Пленники вступили за ворота на территорию поселения. Возле стены была большая гладко вытоптанная территория, на которой не было ни единого расточка. Там и тут были видны участки выгоревшей земли с остатками от сгоревшего до пепла топлива. Пройдя это место, они ступили на территорию, сплошь покрытую низенькими, жалкого вида зданьицами, довольно грязными, ютившимися почти впритык друг к другу. Эти здания занимали довольно большую территорию, но, в конце концов, они закончились, уступив место большим зданиям. Намного опрятные, если не сказать, пышными, но им
За последним зданием, а точнее, за растениями, окружающими его, началась вымощенная площадь. Она окружала широким кольцом очень высокую гору, стоящую прямо в середине города. Наверху из срезанной вершины, поднимались редкие струйки дыма. Чуть сбоку от неё, он увидел часть огромного и величественного строения. Оно было намного выше всех видимых им до этих зданий города. Похоже, оно стояло прямо за горой, а с той стороны, где они теперь находились, Денис увидел огромный, украшенный золотистыми узорами, с вкраплением множества разноцветных камней различного размера и формы, вход в гору, и именно к нему их и вели.
Перейдя площадь, касианцы один за другим вошли в огромный сводчатый зал, вырубленный прямо в горе. Здесь они остановились. Оглядевшись, Денис увидел стоящую в большой нише, вырубленной в дальней стене зала, огромную статую. С первого же взгляда он узнал её, точно такая же стояла в том здании, где был разрушен энергонакопитель. Вскоре в зал стали заходить крылатые существа, они тихо о чём-то переговаривались, бросая на пленников украдкой взгляды. Вдруг, когда зал почти весь заполнился, раздался громкий голос. Денис обернулся и увидел у входа двух в белых одеждах крылатых существ. Один из них что-то говорил, обращаясь к собравшимся. Как только он замолчал, вошел, величественно выступая, уже знакомый Денису старик. Пройдя среди собравшихся, которые при его приближении с поклоном расступались, давая дорогу, он подошёл к стене и, взмахнув крыльями, поднялся на небольшой выступ-площадку, находящийся над небольшим входом, ведущим куда-то ещё глубже в недра горы.
Вход находился чуть в стороне от ниши со статуей. Оказавшись на площадке, старик повернулся лицом к статуе и, воздев руки к потолку зала, стал нараспев что-то произносить. Потом, замолчав, он опустился на колени и все, кто находился в зале, кроме пленников и их охранников, последовали его примеру. На какое-то время наступила полная тишина. Было так тихо, что Денис слышал дыхание стоящих рядом с ним касианцев. Но вот, старик неожиданно что-то громко воскликнул. Это было так внезапно, что Денис даже вздрогнул от неожиданности. Между тем, тот вновь поднялся на ноги и, повернувшись теперь лицом к толпе, что-то коротко приказал, указывая концом посоха на проход, ведущий дальше в гору.
В ту же минуту, касианцев погнали к нему. Не успели первые пленные войти в проход, как за их спинами раздался звучный женский голос. Оглянувшись, Денис увидел, что в зал вошла девушка, в окружении таких же молодых женщин. На ней были расшитые золотом и камнями богатые одежды, а на голове, поверх длинных золотистых, в мелких завитках волос, была надета корона, в виде широкого витого обруча над бровями, который венчал огромный светящийся кристалл, как в посохе старика. Если при появлении старика, тому лишь почтительно кланялись, то при появлении этой девушки, все крылатые существа, включая охраняющих пленных, опустились на колени, низко склонив головы.
Лицо девушки, с чуть припухлыми алыми губами и яркими голубыми глазами, пылало праведным гневом, но это ничуть не портило её, наоборот, подчёркивало её неземную красоту. Между тем, она, явно обращаясь к склонившемуся перед ней старику, что-то гневно говорила, а тот, по-видимому, не смея ей возразить, смиренно слушал. Когда она, наконец, замолчала, он тихо
Как только она ушла, старик резко повернулся к пленным и что-то коротко приказал охраняющим их крылатым людям. Те в тот же миг повели их прочь из зала. Оказавшись на улице, они погнали касианцев прочь от входа в гору и, обогнув её по одной из сторон, заставили их снова пересечь площадь, а потом и почти весь город. Снова пригнав их на территорию убогих лачуг, подвели их к большому, одноэтажному зданию и, открыв одну из многочисленных дверей, загнали их внутрь, после чего захлопнули дверь. Пленники услышали, как лязгнул замок с внешней стороны. Оставшись одни, они осмотрелись. Здесь царил полумрак и невыносимое зловоние, под ногами хлюпала какая-то жижа, в которой копошились многочисленные насекомые. Всё помещение было перегорожено на небольшие отсеки, при помощи грубо сколоченных низких перегородок. Свет, который едва рассеивал кромешную тьму, проникал сюда через крохотные многочисленные отверстия в потолке.
— Отлично, похоже, нас загнали в клетку для животных!
Тут Денис услышал знакомый голос и, обернувшись увидел своего первого помощника. Он был сильно изможден, и едва держался на ногах. Но при виде его, в душе юного капитана зародилась робкая надежда.
— На твоём месте, я бы не очень сетовал на это. По-моему, появление этой девушки спасло нас от чего намного ужасного, чем это место.
Тренк лишь пожал плечами. Между тем, пленники нуждались в отдыхе, и потому мужчины, оторвав от загородок несколько широких досок, сгребли грязь с пола в дальние углы. После чего на расчищенном и просохшем немного к тому времени месте, разложили сухую растительность, обнаруженную ими в неглубоких, очень длинных и узких ящичках, размещенных почти в каждом закутке. Далее, все они разместились на ней и многие, вконец измученные всем произошедшим, погрузились в тяжёлый сон. Тренк и Денис, наконец, смогли спокойно поговорить.
— Мы не смогли дать отпор этим тварям. Те смехотворные укрытия, что успели подготовить, не только не остановили их, но даже задержали на приличное время. Все было кончено в считанные часы. Нас вылавливали и отстреливали, словно мы дичь. Никудышный из меня вышел капитан.
Тренк в бессильной злобе сжал кулаки и горестно уронил голову, стараясь ни на кого не смотреть. Денис ободряюще опустил ему руку на плечо.
— Мы не готовились к войне, и сделать это за то время после получения вести о том, что мы не одни разумные существа в этом мире, не смог бы никто. Ты лучше скажи, мне это только кажется, или среди нас совсем нет детей?
— Так точно, всех детей отделили от взрослых и перед тем, как погрузить нас в водоходы, куда-то увели. Что с ними сталось, никто не знает, кого бы я не спрашивал.
При этих словах, Денис почувствовал такую боль, словно кто-то невидимый полоснул лезвием ножа ему по сердцу. Эта боль была настолько сильной, что многократно пересилила тревогу за их дальнейшую судьбу, наполнив все его существо отчаяньем.
***
— Как ты посмел, жрец, не сказав ни слова, отправить пленников в жертву Отеотису?! Ты решил возвыситься над нами?!
— О нет, ваша божественность, у меня такого и в мыслях не было. Ваша божественность, послушайте, вам всё известно, от вас не скроется ни одна наша мысль, желание или замысел. Поверьте, я сделал это, движимый праведным гневом. После того, что мне пришлось увидеть в городе мёртвых, куда, как вам известно, мы, по заведенному испокон веку обряду, доставили тело вашего отца, и где нами были обнаружены эти порождения Шеотиса. Они вторглись на священный остров, в эту неприкасаемую обитель мёртвых. Мало того, они разрушили великий храм Отеотиса, посмели жить в домах божественных правителей, забрали священные ладьи и пользовались ими для своих нужд. А когда мы встретили их, они посмели убить многих из ваших верноподданных. Ваша божественность, разве после всего этого они не заслуживают смерти?! Ваша божественность, если мы не принесём их в жертву, чем хоть немного сможем ослабить гнев Отеотиса, он обрушит на нас весь свой гнев!