Каскадер из Сингапура

Томас Росс

– Из сказанного тобой следует, что беда уже постучалась мне в дверь.

Он подумал и, похоже, принял решение. А может, просто делал вид, что думал. Точно я сказать не мог.

– Хорошо. Сонни из Чикаго, никто так и не узнал его настоящего имени, появился в Нью-Йорке с годовалым ребенком на одной руке и футляром для скрипки в другой, – он замолчал, скептически взглянул на меня. – Наверное, ты думаешь, что футляр для скрипки – это шутка?

– Я тебе верю.

– Тогда не ухмыляйся.

– Продолжай, Крис.

– Вроде бы жена Сонни, проститутка,

не поладила с одной из чикагских банд, и ее выловили из озера Мичиган.

Я не знаю, в чем состоял конфликт. Но Сонни взял свой футляр для скрипки и уложил семерых парней, виновных, по его мнению, в смерти жены. А потом привез сына и «томпсон» [3] в Нью-Йорк. В это же время парень, с которым я ходил в школу, окончил юридический факультет и вернулся в Нью-Йорк, где выполнял мелкие поручения Костелло. Он встретился с Сонни из Чикаго, который также работал на Костелло, и они подружились. Знаешь, почему?

3

«Томпсон» – марка автомата.

– Не могу даже догадаться, – ответил я.

– Потому что Сонни из Чикаго, всегда аккуратный, ухоженный, выглядел, как студент колледжа. Говорил на правильном английском, строго одевался, а парень, с которым я ходил в школу, получив образование, зазнался, стал снобом. Тебе все понятно?

– Пока да.

– Так вот, парень, который учился в университете, попал в передрягу. У него возникли серьезные осложнения, не с Костелло, но с другим человеком, с кем, неважно. Короче, этого парня едва не отправили в мир иной, но Сонни из Чикаго спас ему жизнь, и он пообещал Сонни, что заплатит долг сторицей.

Смолл в какой уж раз надолго замолчал.

– Ну? – не выдержал я.

– Две недели спустя Сонни поймали на том, что он шельмовал в карточной игре, буквально пригвоздили ножом к стене, да и оставили там. Спасенный Сонни парень узнал об этом и забрал годовалого ребенка к себе. И стал его крестным отцом.

– И этим ребенком был Анджело Сачетти.

– Совершенно верно.

– А почему Сачетти?

– Не знаю, но кто-то однажды сказал мне, что так назывался сорт лапши.

– А что случилось с этим парнем из университета… крестным отцом?

– Его послали в Вашингтон.

– Зачем?

– Зачем кто-то посылает кого-то в Вашингтон? В качестве лоббиста.

– Я должен отметить, что он забыл зарегистрироваться.

– Напрасно ты шутишь.

– А что он там делает?

Смолл скривился, как от зубной боли.

– Скажем, присматривает за их интересами.

– И этот парень воспитывал Анджело Сачетти?

– Во всяком случае, пытался. Может, тебе это не известно, но у него было девять гувернанток и столько же частных учителей. Его выгоняли из четырех школ и трех колледжей. Анджело увлекал только спорт, поэтому он и оказался в Голливуде.

– Его крестный отец замолвил словечко?

– Точно, – ответил

Смолл.

– А у крестного отца есть имя и фамилия?

– Раньше его звали Карло Коланеро. Теперь – Чарльз Коул. В определенных кругах он – Чарли Мастак.

– Ты, похоже, в курсе всего.

Смолл махнул рукой в сторону фотографий.

– После нескольких стаканчиков они тарахтят, не переставая. Знают же, что говорят со своим.

– Почему Коул хочет, чтобы я нашел Анджело?

– Понятия не имею. Анджело не принимал в его делах никакого участия. Два года назад поступило известие, что он умер, но я не заметил, чтобы кто-то сильно горевал. А сейчас ты говоришь, что он жив.

– И они хотят, чтобы я его нашел.

– Не они. Чарльз Коул, и при встрече с ним я советую тебе поставить свои условия.

– Ты думаешь, я с ним встречусь?

Смолл замолчал, но ненадолго.

– Коул всегда добивается выполнения своих пожеланий.

– У тебя есть предложения?

– Конечно. Измени фамилию и исчезни. Поиски пропавшего наследника – лишь предлог. Похоже, заварилась серьезная каша, иначе они не прислали бы Коллизи, да и он сам не стал бы заниматься пустяками. Если же ты не исчезнешь, они найдут способ переправить тебя в Вашингтон.

Я задумался. Смолл пристально смотрел на меня.

– Пожалуй, я отвечу «нет».

– Они не понимают, что это означает.

– Да что они могут сделать?

– Только одно.

– Что же?

– Что конкретно, не знаю, но ты будешь просто мечтать о том, чтобы сказать «да».

Глава 5

Кто-то постарался на славу. Изрезали все покрышки «форда» и «ягуара», разодрали в клочья брезентовый откидывающийся верх, у заднего бампера обеих машин на полу стояли пустые канистры из-под сиропа. Тут же лежали крышки от заправочных горловин. «Кадиллак» остался нетронутым.

Когда я приехал следующим утром, Триппет ходил вокруг «форда», засунув руки в карманы брюк, и отдавал распоряжения Сиднею Дюрану, одному из наших молодых длинноволосых механиков, который разве что не плакал от отчаяния. Я видел, что расстроен и Триппет, иначе он никогда не сунул бы руки в карманы.

– У нас побывали ночные гости, – приветствовал он меня.

– Я знаю. Каков урон?

– Шины и верх уничтожены, но это не беда, их легко заменить. Я надеюсь, что мы сможем очистить баки, но они включили двигатели, чтобы сироп попал в топливную систему. Сироп еще хуже, чем сахар.

– Мерзавцы, – прокомментировал Сидней.

– Загляни в салон, – предложил Триппет.

– Сидения?

– Именно.

Я заглянул. Да, они не спешили. Мягкую кожу резали бритвой или острым ножом. Аккуратные вертикальные разрезы через каждые два дюйма. Затем не менее аккуратные горизонтальные. Профессиональный вандализм.

– А мой кабинет?

– Ничего не тронуто, так же, как и «кадиллак».

– «Кадиллак» тронуть они не могли.

Триппет изумленно воззрился на меня, затем повернулся к Сиднею.