Каспар Фрай-2 (авторский сборник)
Шрифт:
Красавчик с мечом в руках подошел к Бубону и, посмотрев в его застывшие глаза и распахнутый рот, сказал:
– Я предупреждал его, а он не понял.
– О чем ты его предупреждал?
– Что ему тебя не взять, хозяин, – пояснил Котлета.
Каспар горько усмехнулся. Ну и отряд, в отсутствие командира бойцы обсуждают его убийство. Впрочем, никто не заставлял его связываться с бандой городских воров.
– А я-то думал, хозяин, что утром мы твое серебро делить будем! – простодушно признался Слизень. – Очень уж Бубон серчал на тебя, я даже удивлялся.
Рыпа метнулся к телу,
– Давай сюда, – приказал он, и Рыпа покорно отдал добычу вожаку.
– Возьми на телеге заступ и вырой ему могилу, получишь пять крейцеров, – сказал Каспар, чтобы успокоить Рыпу.
– Правда, хозяин?
– Конечно, правда, нехорошо оставлять его здесь. – Каспар обошел вокруг поверженного врага и, вздохнув, добавил: – Хоть и мерзавец он был, но все же человек. А теперь что касается моего серебра – все слушайте, чтобы потом с кем-нибудь из вас снова не случилось такой беды.
Воры замерли, ловя каждое слово.
– Серебра у меня с собой немного, до Харнлона едва хватит, но в городе я предъявлю в банке Торнсена вот этот пергамент. – Каспар развернул намотанный на круглую деревяшку свиток и приблизил его к огню, чтобы все могли рассмотреть. – Здесь требование от Буклиса выдать мне ту сумму, какую я пожелаю. Чтобы это случилось, я должен буду поставить на закладной подпись – свою собственную, а как она выглядит, в банке Торнсена знают. Без подписи никто деньги не даст, поэтому этот пергамент у меня в руках никакой ценности для вас не имеет. Все поняли?
Воры не слишком уверенно кивнули, а на лице Красавчика отразилось разочарование.
– Это я к тому говорю, чтобы вы не пытались помериться со мной силами. Я не хочу на каждом привале убивать по одному из вас, так я совсем останусь без людей.
– Хозяин, ну так я пойду копать яму для Бубона? – перебил Каспара нетерпеливый Рыпа, он уже держал в руках заступ.
– Да, можешь начинать, только подальше отойди.
– Ага! – кивнул Рыпа и зарысил по дну балки.
– Я все сказал, можете ложиться и досыпать, у вас есть еще часа полтора.
– Да уж, хозяин, поспишь с тобой, – пробурчал Котлета и, похлопав себя по натертым в седле ляжкам, заковылял к лежанке.
Все, кроме Свинчатки, ушли, а он присел возле мертвого Бубона и, тяжело вздохнув, прикрыл тому глаза.
– Ты чего не ложишься? – спросил Каспар. – Небось привычный к смерти-то?
– Привычный, что есть, то есть. Просто Бубон мне нравился, хороший был парень, чем-то напоминал мне брата старшего.
– А мне он напоминал хорошего друга, с которым я в тяжелых походах побывал. Тот тоже поесть любил, а в бою так с двуручным мечом управлялся, что просто завидки брали.
– Я думал, вы с Бубоном подружитесь.
– Я тоже поначалу так думал, – признался Каспар. – Но вот – не сложилось.
– Да-а, жизнь – сложная штука.
Свинчатка тяжело поднялся, два дня в седле сделали свое дело, воры едва передвигали ноги.
– Пойду отолью, – сказал он. – Как на сырой земле полежишь – воду так и гонит.
Глава 37
Оборванный
Вот и теперь наступил голодный период, как наступал он и год, и два года назад, и всякий раз зима и бескормица заставали разбойников врасплох, будто они и слыхом не слыхивали о зиме и морозах.
Когда добычи не было, под нож пускали порядком отощавших лошадей, что для самих животных было лучшим выходом, поскольку разбойники кормили их только травой, поили когда придется, а чистить и вовсе забывали. Дети разбойной вольницы, они жили одним днем.
Услышав за спиной треск, разбойник резко обернулся и едва не выронил конину, когда всего в двух шагах позади него появился улыбающийся человек неопределенного возраста с желтоватым лицом и редкой бородкой. Одет он был в длинный, до пят, темный плащ с наброшенным на голову капюшоном.
– Это я шумел, дружок, – произнес он вкрадчивым голосом и показал переломленную палочку. – Ты не испугался?
– Да я тебя…
Разбойник оставил на пеньке недоеденную конину, вытер руки о дырявую рубаху и подобрал ржавую алебарду.
– Я тебя сейчас на куски, морда…
Часовой замахнулся, но незнакомец и не подумал пугаться, он лишь погрозил разбойнику длинным желтым пальцем и сказал:
– Не шали, дружок, лучше проводи меня к своему предводителю.
– К атаману, что ли? – переспросил часовой и, подумав, опустил алебарду.
– К нему самому.
– А на кой тебе?
– Это большая тайна, и рассказать о ней я могу только твоему атаману. Веди скорее, за ту добрую весть, что я несу, он сейчас же наградит тебя.
– А чем? – удивился разбойник, он прекрасно знал, что ни еды, ни червивки в лагере нет.
– Чем-нибудь наградит, медалью, например. Ну давай, пошевеливайся. – Кромб сделал неопределенный жест, он уже начинал терять терпение.
В этот момент на верхушку стоявшей неподалеку ели тяжело уселся старый ворон, он взмахнул крыльями и прокричал хриплым голосом:
– Вон он, я его виж-ж-жу! Вон он!
Кромб сразу узнал мелкого демона, которого когда-то обидел.
– Ах ты, скотина такая…
Колдун вскинул руку, и с его мизинца в птицу ударила белая искра. Ворон лопнул, словно пузырь, в воздухе закружились птичьи перья, однако через лес, с треском проламываясь сквозь чащу, уже неслись те, кого призвал ворон-оборотень.
Кромб вздрогнул, его силуэт подернулся молочным туманом и через мгновение стал совершенно неузнаваем. Потрясенный разбойник в ужасе раскрыл рот, чтобы закричать, но голос пропал напрочь.