Кастелян
Шрифт:
— Гарри, мы тут с ног сбились, может, ты что-то знаешь?
— Всё, что могу, Генриетта.
Овсянка, сэр. Думаете, она мне надоест? Гречку бы ей в пару, позлить Уизли. Но отчего-то не дают в Хогвартсе гречку. Недоработка. Надо бы намекнуть Фиби.
— Только пообещай, что никому не скажешь.
— Извини, этого я делать не буду. Обещание мага имеет объективную обязывающую силу. И тебе советую оцеживать каждое высказанное обязательство, как десятикаратный бриллиант. Или, не дай магия, клятву.
К концу
Как вы думаете, что сделали преподаватели, когда один этаж внезапно стал уютно-тёплым во всех аудиториях? Они перетасовали расписание. Большинство уроков, которые не требуют специализированных классов, проходят теперь на втором этаже. Свободную комнату в учебное время не найти.
И я с благодарностью приветствую такое решение. Вот даже бурчать не буду: почему сами до сих пор не разобрались, что не так с теплом? Займусь лучше третьим этажом, по опробованной схеме. Если в моём проекте и есть серьёзные косяки, дотянем до мая, а дальше я всё переделаю заново.
— Этого нет в книгах!
Я поколебался немного. Но всё же вытащил те потрёпанные книжки с общими сведениями о магии, магическом обществе и основных законах, что когда-то покупал у Олдрида.
— Вот, почитай. Состояние не очень, я их в лавке подержанных книг брал.
— Где ты их находишь? — Гермиона ожидаемо вцепилась в ещё нечитанные издания. Вот уж кого никогда не интересовало ни состояние переплёта, ни потёртость уголков. Прям как я. — Мы не видели таких лавок в Косом!
— Ты будешь смеяться, но и она рядом с тем зоомагазином. Лавка Максена Олдрида. Зря ты не купила себе сову.
Побывал я у Олдрида ещё раз. Забрал заказанные учебники. Был осчастливлен эксклюзивным предложением купить ещё три фолианта из родовой библиотеки Поттеров. Цены от сотни галеонов за самую тонкую книгу. Только для вас, юный маг.
Я вежливо, но твёрдо отказался. Попросил для меня больше ничего из этого специально не оставлять. Ещё раз повторил историю про ограниченный бюджет. Дело не только в неприятной динамике цен на каждое следующее предложение, хотя тоже — нашёл малолетнего лоха!
Просто я всё-таки починил предыдущий фолиант. Помните? «Защитные каскады на компактных основах». Прошивка не пострадала, книга ожила. Ужалила меня болевым предупредительным импульсом и потребовала кольцо Главы рода или токен права доступа в этот раздел библиотеки. Была послана в дальний угол вместе с остатками ностальгии по родовой библиотеке.
Я думаю, что мистер Олдрид действительно предлагал мне эксклюзивные цены. Заломленные до небес именно для юного мага. Потому что никто другой эти фолианты прочитать не может. Взламывать защиту нужно, а тут очень много вариантов.
— Сходи как-нибудь одна в Косой. Без нашего декана, которая вечно занята. И не давай никому обещаний просто так.
— Гарольд прав, Гермиона, — вступил молчаливый Невилл. — Неосторожно произнесённую клятву можно выполнять всю жизнь. Особенно
Невилл стал ещё молчаливее с последней игры. Поколебавшись, я тогда всё же послал письмо леди Августе с нейтральным сообщением, что её внук опять в больнице, как и месяц назад. Анонимно послал, разумеется, и не хогвартсовской совой — специально посетил почтовое отделение в Косом. Была ли на это какая-то реакция, следить не стал. На тренировках у Вуда его больше не видел, но в гости к Хагриду он продолжал ходить. С Гермионой и, иногда, Роном.
— Так что за напасть вас сбивает с ног?
— Да, точно, — отвлеклась от книг Гермиона и заговорщицки придвинулась ближе. — Ты не встречал где-нибудь в книгах упоминания, кто такой Николас Фламель?
Я удержал подступивший зевок. Обидится.
— Об этом написано даже в детских магловских энциклопедиях, Гермиона. Это изобретатель пенициллина.
Полюбовавшись на вытянувшееся, прозревшее и собравшееся мне что-то живо возразить лицо девчонки, я прыснул.
— Извини, не удержался. Пенициллин — это Флеминг, конечно. А Фламель — известная историческая фигура, о нём тоже пишут в магловских энциклопедиях. Жил в 14 веке. Книготорговец и алхимик, как их тогда называли. Якобы изобрёл хохму под названием «Философский камень».
— Нашёл тоже хохму, умник! — внезапно вызверился сидевший недалеко Рон. А интересные познания у рыжего.
— Гарольд, ты, это, правда… — запнулся Невилл. — Философский камень, он…
— Что такое философский камень? — спросила Грэйнджер. Я посмотрел на Невилла.
— Это легенда алхимии, Гермиона, — ответил Лонгботтом. — Недостижимая мечта многих поколений магов. Необходим для приготовления Эликсира жизни, с которым можно жить неограниченно долго. И даже превращает любые металлы в золото… Ну, я так читал.
Невилл стушевался под моим взглядом.
— Так что тут смешного, Гарольд? — удивилась Грэйнджер. — И почему «якобы»?
— А других изобретателей не было, Гермиона. Только Фламель. Умному достаточно.
— Я… не понимаю.
Дамблдора на завтраке нет. Снейп мрачно смотрит в нашу сторону. Вот почему он всегда нас слышит, хотя сидит так далеко? Я вздохнул. Отличная тема за завтраком перед Зельеварением. Ладно.
— Как полагаешь, Эликсир жизни — это нужная штука? — задал я риторический вопрос. — Очень нужная. Чем старше человек, тем вероятнее, что он оценит его как единственное, что имеет значение среди прочей суеты. Только очень мудрые люди…
Я помолчал. Достал золотую монетку.
— А метод простого превращения мусора в золото? Наверное, тоже не последняя вещь. Холодная трансмутация — мечта физиков-ядерщиков… — я посмотрел на Рона, завороженно глядящего на монетку и видящего горы золота из ничего. — Конечно, если ты не будешь трогать валютные металлы. Иначе придут специалисты из местного центробанка и по-тихому утопят тебя в нужнике. И промокашку с паскудным рецептом тоже утопят. Не читая. Чтоб не рушил финансовую систему.