Кастелян

Calmius

Я кивнул.

— О чём вы там бубните? — вступила со своего места Грэйнджер. — Кстати, Гарольд, где ты эти весы покупал?

Справа послышались смешки и советы готовить склады к опустошению.

— Я, Гермиона, даже не знаю, что дарить тебе в первую очередь: серьги или браслет, — сказал я тихо и серьёзно. Смех мгновенно стих.

— Поттер, — разразился желчью с другого конца класса Снейп. — Если у вас всё ещё навалом времени на трепотню, я могу подбросить актуальных задач.

— Да, сэр, — ответил я. — В смысле, буду следить за актуальностью

тем.

Почему он обо мне заботится? Я уже давно задаю себе этот вопрос. И так же давно откладываю поиск ответа. Мало информации.

Сзади послышалось знакомое шипение. Я привычно вытащил палочку и выставил щит, прикрывая наши спины. «Протего», впрочем, ни разу не оказалось востребованным с того момента, как Уизли переселили в «загон». Вот как сейчас: глухой удар, клубы удушливого дыма, усиленно заработавшая вытяжка.

Рон натужно закашлялся. Снейп, однако, не стал тратить силы на изобретение новых ругательств.

— В больницу, мистер Уизли, — сказал он равнодушно после быстрого и внимательного осмотра. — Минус один балл Гриффиндору.

В больницу Рону, вообще говоря, необходимости идти не было. Продышаться минут пять, получить новый комплект ингредиентов и вернуться к работе. Просто рыжий давно уже освоил этот нехитрый ритуал: в самом начале урока высыпать в котёл всё, что есть на столе, спровоцировать отправку в больницу и откосить от пары. Снейп не препятствовал. Комплект простых ингредиентов дешевле его нервов, «загон» исключает смертельные выбросы, а Уизли — сам кузнец своего будущего. Вольному воля.

Уроки Зелий стали спокойнее, успеваемость — лучше.

Аконит, нераспустившиеся бутоны. Листья из верхней трети. Нарезка вдоль основной жилы… Почему везде пихают эту ядовитую травку?

— Гарольд, я так и не поняла, почему Рон на тебя бросился. Когда это они чуть не опоздали?

— Гермиона, сейчас придёт некто злой и заставит тебя пересчитывать пузырьки в котле. Зубы готовы, засыпай. Аконит на подходе, сильно не взбалтывай.

— Не, Поттер, нам тоже интересно, — заявил со своего места Малфой.

Я вздохнул.

— Да ничего интересного, в общем. Это было утром на вокзале, первого сентября. Я пришёл сильно пораньше, но проход к паровозу уже был перекрыт. Какая-то большая рыжая семья столпилась у гейта, перегородила подходы тележками и пыталась на что-то морально решиться. Ну, думаю, время есть, сяду рядом, хоть пожру, а то мне позавтракать не дали…

— С твоей речью нужно что-то делать, Поттер, — пробурчал Малфой. — Предварительно, не занимай июль ничем важным.

— Извини, сам с собой я иначе разговариваю. Гермиона, аконит готов, но ещё две минуты его не бросай.

— Я помню. Что такое гейт?

Я вздохнул.

— Сопрягающий канал между внешним миром и свёрт… эээ, как-то Снейп это называл… невыносимым… ненаносимым объёмом, что бы это ни означало. Короче, та фигня, через которую ты с тележкой к поезду прыгала.

Малфой безнадёжно вздохнул.

— Область ненаносимости, мисс

Грэйнджер. На карты. Часть мира, скрытая от маглов. Поттер всё знает, но сказать не может. Ты не уходи с темы, гений, что там дальше было?

Сушёные жала веретенницы. Это по учебнику. У нас — не сушёные. Какой добрый у нас преподаватель, подумал я, придвигая комплект для препарирования насекомых.

— Короче, уходить они не спешили. А начали громко звать какого-то колдуна.

— Что?

— Гм… Кто пустил сюда эту толпу маглов? Джинни, детка, я забыла, куда мы едем? В Хогвартс, мама!

Крэбб с Гойлом захихикали. Гринграсс глубоко вздохнула.

— Узнаю Уизли. Даже без имени их младшенькой. И что, колдун пришёл?

— Колдун не знал, что зовут именно его. Он сидел у них на глазах, лопал виноград и ждал, когда уже они разберут свой гуситский табор.

— Обалдеть! Они что, тебя не видели?

— Видели, конечно. Но… в общем, свою версию я за завтраком высказал.

Видишь, Гермиона, насколько секретны ваши секретные секреты на другом конце Большого зала? Да ничего ты не видишь…

— Жала, первая порция. Вторая — через семь минут.

— Что ж, так бывает, — подытожил Малфой. — На них и вправду не написано. Зачем бы ты им ни был нужен.

— Да в том-то и дело, что написать нетрудно! — возразил я. — Знаешь, что делают в таких случаях маглы? Берут табличку поприметнее, пишут «Г. Поттер» и становятся с нею на виду.

Малфой наморщил лоб. Я вздохнул.

— Это общепринято. Прохожие идут — «А, тут какого-то Поттера встречают. И рядом — Смита». Гэ-Поттер дошёл до платформы девять, куда дальше идти — не знает, но видит толпу фриков с совами, знающих его имя. Всё, контакт налажен.

Гринграсс и Малфой переглянулись. Гойл возразил:

— Это только если точное имя известно.

— Не только. Берём табличку и пишем: «Хогвартс».

— Сдурел? А Статут…

— Никакой «школы волшебства». Если уж кто заинтересуется… У нас тут экскурсия выходного дня, леди и джентльмены. Детей вот собираем, электричку ждём. Эта напористая дама — ответственный взрослый. Вот её сын, он вообще староста. Что за Хогвартс? Свиней там при Тюдорах резали, а потом фарфоровый завод построили. В память об усопших, они копилки поросячьи выпускают, вот туда детей и ведём — показать интересное производство и дать каждому кисточку с заготовкой на роспись. Подсвинник… подсвинарник… ну, вы поняли.

— Всё же… как-то это, — помолчав, с сомнением сказал Малфой. — Рано или поздно заинтересуются всерьёз.

— Когда миссис Уизли завела монолог про толпу маглов в третий раз, народ стал обдумывать, не позвонить ли в полицию: «Тут толпа психов ребёнка мучает».

— Мучает?

— Да они мелкую в резиновые сапоги одели, по такой жаре. Не считая розового балахона.

Гринграсс вздохнула. Я её понимаю. Девчонке быть нелепо одетой — хуже, чем пацану.

— Маги умеют разбираться с полицией, Гарольд, — пробасил Крэбб.