Кастелян
Шрифт:
«С целью повышения заботы о здоровье и безопасности учащихся Хогвартса…»
Ты поймёшь, мальчик мой, что всеобщая слава и обожание в один миг могут обернуться огульной руганью, ненавистью и презрением. Что незаменимых Избранных нет. Что они легко превращаются в новых Темных Лордов, стоит им перестать слушать опытных наставников и пустить в своё сердце Тьму и тщеславие…
Хотя кого я обманываю? В раскрутку Поттера столько денег и времени вложено — попробуй его теперь заменить. И кем? Лонгботтом-то… кстати, псина могла ещё и потому озвереть, что на Лонгботтоме «Цепенею от страха» печатными буквами нарисовано.
Пожалуй, придётся немного сдвинуть график и устроить
Отчёт о назначенных наказаниях появлялся у директора раз в сутки. Эти сутки только начались. О новом месяце отработок для строптивого Поттера старику предстояло узнать лишь на следующий вечер. Впрочем, может ли позволить себе присутствовать каждый вечер в Хогвартсе Верховный чародей Визенгамота, Председатель МКМ, Великий волшебник А.П.В.Б. Дамблдор?
Отчёты деканов, преподавателей, обсуживающего персонала и самого замка Хогвартс ложились на стол вовремя, копились в стопку и выдавливались в стол, в специальный Долгий ящик. О странных всплесках необычной и мощной магии. Об аномально быстрых перемещениях некоторых учеников и об эпизодических провалах фоновых перекличек о присутствии. О пробуждении некоторых систем замка, ранее считавшихся окончательно отказавшими. О внезапном обновлении помещений замка. О необычных успехах отдельных первокурсников на первых уроках. О полной потере магических способностей одним из учеников, и о внезапном и считающемся невозможным восстановлении мага из магла. О давней необходимости заменить инвентарь. Об испытаниях в больничном крыле экспериментального простудного зелья, изготавливаемого из импортируемого сырья по бартерным сделкам. О превышении отдельными преподавателями недельного лимита на количество взысканий и наказаний. Об инициации анимага без надлежащего контроля и подстраховки. О запросе на пополнение замковых складов металлом для нужд замковых восстановительных чар, повторяемом четвёртое десятилетие. О запросе на тепловодные трубки подгорного производства в количестве 10 тыс. штук, на рафинированный кварц в объёме…
Система составления замковых отчётов — адаптирующийся механизм. Если на фоне рутинных процессов появляются необычные или давно не происходившие события, они журналируются подробно и выделяются особым цветом чернил. Однако, если к таким записям никто не проявляет интерес, необычная градация меняется на предупредительную, потом на рутинную, потом о таковых упоминают лишь строки еженедельной итоговой статистики, а потом отчёты по игнорируемым и не несущим угрозы событиям перестают поступать и вовсе, освобождая место на бумаге для чего-то более важного. Пергамент на дне Долгого ящика спрессовывается, оставляя на себе лишь короткое резюме за неделю, а позже и вовсе исчезает, поступая на переработку. Хочешь что-то оставить для истории? Просто вытащи нужный лист из ящика и сохрани отдельно.
Хогвартс — или то, что можно назвать аналогом замкового разума — был бы рад не публиковать многие из отчётов и вовсе, но сковывался древними правилами и протоколом. Однако руководство Школы магии и чародейства в данный момент играло замку на руку: скоро даже самые необычные отчёты этого учебного года дойдут до дна Ящика Лени и Невнимания. У Величайшего мага столетия очень много дел.
Были, однако, отчёты, которые никогда не поступали и не должны поступать на стол директора. О появлении в школе потенциального Хранителя. О проведении тестовых
Замок не умел учить людей. Он обеспечивал им комфортные условия для жизни, кормил (при помощи домовиков), присматривал и защищал. Обучением всегда занимались люди — профессора или, в случае ученика-Хранителя, действующий Кастелян. Но у замка не было выбора. Более трёх веков от последнего Хранителя не поступало никаких вестей. Замок ветшал. Ему нужен был целитель и хозяин. Поэтому замок учил так, как умел — жёстко, неуклюже, в чуждой коммуникационной системе; и тем знаниям, которыми обладал — очевидно, преподавая их не всегда в правильной последовательности и приоритете.
Простейшая созидательная магия. Сделать маленькую, но настоящую стальную иголку из имеющейся материи — ну что может быть проще? Или финализирующее уравнивание простого зельевого состава.
Или вот, способность менять двуногую форму на более полезную для хранительских задач. Молния является ключевым элементом в процессе первой трансформации, это помнят даже многое забывшие современные маги. Смешно: они зачем-то обложили правильный ритуал странными действиями, вроде «держать целый месяц лист мандрагоры во рту, не вынимая». Ни на секунду не вынимая. Замок призвал правильную грозу и создал правильные условия. Трансформация прошла идеально, нарушений не было, дальше дело за юным учеником. Поймёт ли он, что ему досталось необычное второе тело? Сможет ли обнаружить и раскрыть весь его потенциал? Замок не в состоянии здесь помочь: притирка к разуму будущего Хранителя только началась, он почти ничего не слышит.
Сердце Хогвартса умело ждать.
А виновник большинства странных отчётов в настоящий момент с восторгом осваивал новое совиное тело. Было пасмурно, шёл непрерывный тропический ливень — на экваторе начался мокрый сезон дождей. Но дожди здесь тёплые и неопасные, дома даже молнии — родные и нежалящие.
Литературы по анимагии в Замковой библиотеке не нашлось, так что трансформацию пришлось осваивать и тренировать самому. Но после первого, самого опасного оборота ничего невозможного на этой стезе уже нет. Вспомнить ту молнию и влить магию в воображаемые крылья — вот ты уже сова. Волевым усилием утяжелить и удлинить ноги — и ты на них стоишь, опуская расставленные руки. Каждый новый оборот удаётся всё легче и непринуждённее.
Хорошо, когда можно учиться без помех и ни от кого не скрываясь.
Глава 31. Ещё одно Зельеварение
— Привет, Невилл, — поздоровался я, присаживаясь у больничной койки. — Выглядишь не очень.
Левая нога и плечо перебинтованы. Нога — полностью. Пижама больничная, что может означать приход в негодность предыдущей.
Я зашёл в больницу утром, за час до завтрака. Помфри проверила палочкой мой багаж и пропустила. Малфоя не было, но соседняя койка была смята.
— Привет, Гарольд. Вот… порезался, — сказал Невилл, отведя глаза.
— Наконец-то узнал кличку этой псины — «Порезался». Что с ногой? Что Помфри говорит?
— Говорит, пролежать придётся с неделю.
Я внимательно посмотрел на него. В отличие от дурацких секретов, этот момент меня действительно интересовал.
— Правда, Гарольд. Только мазью какой-то вонючей мажут постоянно. Чешется жутко.
Я вздохнул.
— Вот. Нашёл в гостиной, закатился под диван. Ты уронил, наверное.