Катакомбы Кромоса
Шрифт:
«Да-а»! – думал Александр, глядя, как розовеет на востоке небо. – «Рассказать кому, никто не поверит! Надо же было так «угореть»! Выжить в десятках схваток и вот так, по-лоховски попасться на не очень сложную «подставу»! Кто мешал мне сподобить самую примитивную «сигналку» – суровую нить на большой палец ноги? И незаметно, и эффективно! Я проснулся бы раньше, чем меня донесли до борта. Пенять не на кого! Сам виноват! Интересно, а суда в этом районе Океана часто плавают? Или….»
Взошел Лакус. Он зазолотил макушки каменных кряжей далекого берега,
На многие мили вокруг не было ни одного разумного создания – никого, кто мог бы прийти на помощь в такой ситуации. Ужас одиночества начал овладевать Александром.
Появилось неодолимое желание набрать в легкие побольше воздуха, занырнуть поглубже в море, и… Но Сашка почему-то медлил.
Последние дни внутренне его настолько опустошили, что теперь вообще ничего не хотел – ни жить, ни умереть, ни думать, ни бороться….
Смутная надежда на спасение шевельнулась в его иссушенной душе, когда он подумал, что кто-то, возможно, проплывет по тому же маршруту, по которому ходят негоцианты-бородачи.
«Время! Мой единственный враг сейчас – время»! – солгал себе землянин. – «Нужно его обмануть, победить»! Он перевернулся в воде, осмотрелся.
Примерно в сотне метров от него, на ровно-масляной глади моря человек заметил темную точку. Что-то плавало по поверхности моря.
«Наверное, бревно»! – решил звездный рекрут, двигаясь в сторону замеченного им предмета.
Доплыв до темной точки, Заречнев не знал, радоваться ему или огорчаться. «Точка» оказалась его же вещмешком, наверняка выброшенным коварными мореплавателями вслед за его хозяином. Чуть дальше, незамеченная издалека, плавала его рыбацкая шляпа. Александр подумал, что полуденный Лакус может так начать припекать голову, что мало не покажется. А тень, чтобы укрыться, в открытом море найти сложно. Разве что облачко закроет яростный взор местного Отца Богов.
Сашка усмехнулся, вспомнил теплые объятия «какающего Василия Алексеевича», неожиданно с тоской подумал о драке.
«Если бы рядом со мной на судне были Ар'рахх и Маша, ни одна тварь не посмела приблизиться ко мне ближе, чем на пару метров. Зря я их прогнал! Вот теперь и расплачиваюсь за это! Интересно, где они сейчас с Машей? Живы ли они»?
Зеленый верзила проснулся перед рассветом.
По договоренности, которой они с Машей следовали неукоснительно, первую часть ночи «на часах» стояла она, вторую – Ар'рахх. Богомолка всегда бодрствовала во второй половине ночи – из-за ночной прохлады, а бывшему гладиатору, в принципе, было все равно когда спать.
После того, как молодой охотник свой стрелой «снял» с балкона Уррака, они все время ждали погони.
Однако или Фортуна решила побаловать инопланетников, или местные спецслужбы сбились со следа, но пока не было ни одного признака, что удачливых киллеров кто-то преследует.
Впрочем, отсутствие признаков погони – еще не повод пренебрегать бдительностью.
Драк и жучиха по утрам, в отличие от
– За той горой! – показала богомолка своим тонким черным пальцем. – Деревня – там!
– Да помню! – вяло огрызнулся драк. – Для охотника хорошая память – первое дело!
Драк и богомолка поднялись на взгорок, с которого открывался вид на село, в котором остался Заречнев, осмотрелись.
На месте дома, в котором обитал раненный землянин, не было ничего. Только большое черное пятно выжженной земли. Рептилия и насекомое переглянулись.
Они быстро спустились вниз, Ар'рахх негромко постучал в дверь хозяина сгоревших «апартаментов».
– А! Это вы! – лениво зевая, проворчал хозяин «горного санатория», появляясь в проеме входа. – Друга попроведовать пришли?
– Да! – ответил драк. – Где он? Что с ним?
– Нет вашего друга!
– Ушел?
– Нет! Погиб! Сгорел! После того, как вы ушли, ночью случился пожар. Полыхнуло изнутри, сильно! Из дома никто не выскочил. Осталось вот только это! – он метнулся в дом, выскочил обратно, показал несколько золотых монет – тех самых, которые Ар'рахх тайком от Сашки засунул ему под кровать. – Заберете?
– Нет! Не надо! – отвращающе поднял руку драк. – Оставь себе! Похоронили?
– Можно сказать и так! – уклончиво ответил горец. – Что-то еще хотите узнать?
– Нет! – сказала Маша. – Больше – ничего! Мы пойдем! – она несильно потянула рептилию за рукав его одежды. Зеленый верзила послушно побрел следом.
– Что теперь? – спросила она у напарника после того, как «аул» скрылся из виду.
– Теперь? Теперь – на базу! А там – видно будет!
Маша тоскливо посмотрела на напарника, но промолчала; только согласно кивнула.
Высокие длинные волны размеренно поднимали и опускали недвижимое тело землянина. «Морская болезнь» прошла так, словно её никогда не было. Засосало в желудке.
«В мешке должна быть еда»! – вспомнил Александр. Он растянул зубами горловину своего походного рюкзака, залез рукой внутрь. Плотная ткань промокла, но воды внутри не было. Землянин отломил кусок от хлебной буханки, попробовал пожевать.
Во рту неприятно горчило. Хлеб, промоченный соленой морской водой, он кушать не смог.
Неожиданно в поле го зрения попала одинокая птица – светлая, небольшая, похожая на земную чайку. «Чайка» заметила пищу в руках пловца, смело спикировала на неё.
Сашка дернулся, защищая хлеб от чересчур нахальной птицы. Однако в последний момент передумал.
Он раскрошил кусок булки, оставшийся у него в руке, разбросал его по поверхности моря.
Птица стал спускаться вниз, хватать кусочки клювом, взмывать вверх….. Через какое-то время она повторяла свой «высший пилотаж».
«Хм! Интересно, с какого расстояния можно рассмотреть «чайку», пикирующую в море? – думал человек. – С пятисот метров? С километра? Все равно – наверняка дальше, чем темную точку моей головы»!