Катализатор для планеты
Шрифт:
– А ты, получается, настолько уважаешь себя и традиции, что несмотря на риск быть пойманным, рвёшься исполнить долг поклонения?
– Ты забываеш-ш-шь, Кари… Я сын Ангалина Рекса и, возмож-ж-жно, когда-нибудь займу место отца. Поэтому я обязан чтить предков больш-ш-ше других.
– А-а-а... Ты у нас наследный принц?!
– Не с-с-совсем...
– Как так?
– Отец ещё не слиш-ш-шком стар, а нас уже восемнадцать и у него могут быть ещ-щё дети. Кого он выберет, когда придёт его время, никто не знает. Любой из его с-с-сыновей может стать следующ-щ-щим Рексом.
Я улыбнулась про себя: «Принцев, пусть и не совсем наследных, среди моих знакомых ни здесь, ни тем более на
– А как ты умудрился в решётке застрять?
– С-с-сам не знаю... Если бы я был с оруж-жием, то такого бы не с-случилос-сь. Но путь в Храм долж-жен быть «чистым», то есть никакого оруж-ж-жия с с-собой иметь нельзя, это неуваж-ж-жение к Великим ангам. Под реш-ш-шёткой когда-то был прокопан лаз, но как я не ис-с-скал не мог найти его. Может, его обнаружили и зас-с-сыпали, а может, занес-сло илом и песком, не знаю. Пока я ш-ш-шарил по дну, то не заметил сеть, кто-то из рыбаков или потерял, или течением с-с-снесло. Дно там илистое, пока я копался, то так всё взбаламутил, что вода с-совсем мутная с-с-стала, вот и запутался... Сеть крепкая оказалас-с-сь, зубами не взять...
– Понятно...
Ангалин в упор уставился на меня:
– Кари... Ес-с-сли бы не ты, то у наместника в Маргос-с-се уже были бы новые дос-спехи...
– Я рада, что оказалась в нужное время в нужном месте.
– Я тоже рад...
– И Дайку спасибо, что сунул мне каморту с отваром, иначе ничего бы не получилось.
– А, кс-с-стати, где она?
– Кто?
– Каморта...
– Подарила...
– Подарила?!
– А что тут удивительного? Она же мне просто так досталась, хотя я не уверена, одобрил бы такой поступок Дайк. Если я когда-нибудь доберусь до Латраса и найду его там, то расскажу, всё как было, а он пусть решает ругаться или нет. Хотя, когда он мне её отдал, то ни о чём не предупредил: ни о редкости и ценности каморты, ни о том, чтобы я её ему вернула.
– А кому ты её подарила?
Я вздохнула:
– Тем людям, которые на время заменили мне семью, им каморта нужнее...
– Рас-с-скажеш-ш-шь?
– Это будет продолжением моей истории... Не пора ли нам отправляться? Темнеет...
– Да, пора.
Ангалин полез в один из мешков, достал ремень и кинжал. «Нет, ну вы посмотрите! Он уже все мои вещи считает своими!»- но вслух я ничего не сказала. Почему-то было приятно, что он так распоряжается. Такое чувство, будто мы знакомы давным-давно и это несмотря на то, насколько мы отличаемся друг от друга... существа разных миров. Так легко, оказалось, найти общий язык, не считая известного инцидента. Я размотала свою шею, повязка жутко надоела. Макс глянул и отвёл глаза.
– Что? Не помогло? Жаль, зеркала нет...
– И хорош-ш-шо, что нет...
– Так плохо, да?
– Кари, прос-с-сти меня... Я не хотел...
– Ладно... Говорю я нормально, а синяки сойдут, ко всяким увечьям я уже привыкла. Добраться бы Латраса хотя бы с руками и ногами, а то заявлюсь калекой, будет стыдно Дайку на глаза показаться. Он лечил меня, выхаживал, а тут чучело такое является...- и скорчила гримасу.
Макс захохотал, ну и я следом.
Отплыли мы, когда совсем стемнело. Макс не просто так достал кинжал. Я помогла ему застегнуть ремень внизу живота, это было самое узкое место, не считая шеи. Но ящер сказал, что с шеи вынимать его будет неудобно. И хоть с крокодилами он и так может справиться, но только с оружием, даже с таким, ему будет спокойнее.
Ночь была очень тёмной, к вечеру нагнало много облаков и небо почти полностью скрылось. На реке было темно, хоть глаз выколи, лишь изредка проглядывали отдельные звезды, и поблёскивала вода.
Сначала, от такого зрелища, я потеряла дар речи. А потом, когда он подплыл ближе к лодке, то от восторга и восхищения, даже думать не могла - только смотреть. Из-под каждой чешуйки пробивался мягкий жёлтый свет, а шерстяные грудь и живот, переливались маленькими искорками. Во мраке ночи это сияющее существо с яркими зелёными глазами, выглядело настолько фантастично, что поверить в то, что это наяву, а не во сне было невозможно. Когда же он начал поочерёдно включать и выключать разные части своего тела, то я просто выпала в осадок. Переливы света волнами бегали по его шкуре, как на новогодней гирлянде. Протянув руку, я дотронулась до мокрой головы, которая в темноте как бы висела в воздухе, остальное всё было скрыто во мраке, и прошептала:
– Ма-а-акс! Ты прекрасен! Ты самый удивительный и самый красивый ангалин! И это световое шоу... Оно великолепно! Такой красоты я и представить не могла!
Гордости его не было предела. Ящер надулся важностью и свет, исходящий от него, усилился.
– Хочеш-ш-шь сверкну?- проговорил он, загадочно улыбаясь.
– Хочу!
– Только отплыву подальш-ш-ше…- и, мгновенно погаснув, исчез в темноте.
Я осталась в полном мраке. Вдруг мощная и яркая вспышка осветила всю реку. На долю секунды я увидела зависшего в прыжке ангалина, берега и даже деревья! Всплеск - и опять полная темнота... «Обалдеть! Невероятно! Как молния сверкнула! Потрясающе!» Но тут лодка дернулась, и мы двинулись вперёд. Я видела только узкую световую полоску впереди. Это был мой ангалин... Мой удивительный друг...
Вот так всю ночь я и просидела, вперив взгляд в это стремительное, рассекающее воду чудо. Ещё одно чудо Окатана... И наверно, самое прекрасное! К утру, обсудив с Мозговым в нескольких фразах увиденное, я уже поняла, зачем Макс проглотил золотую монету. И скорее всего, это ещё одна тайна ангалинов, которую теперь я знаю. Но лучше пока помалкивать. Готова спорить на что угодно, он сам расскажет, не выдержит. Уж очень ему понравилось моё неподдельное восхищение. И я не ошиблась.
Рано утром мы причалили к маленькому островку на самой середине реки. Никаких деревьев и даже кустов на нём не росло. Только высоченные густые растения, отдалённо похожие на камыши. Я скривилась. Просидеть целый день в этих зеленовато-бурых зарослях не хотелось. Макс угадал мои мысли и подсластил пилюлю:
– Костёр разводить нельзя. Тут корабли и лодки будут сновать туда-сюда, да и деревни с двух сторон, и большая дорога по правому берегу. Нельзя, чтобы нас заметили, особенно меня...
Я вздохнула:
– Как скажешь...
– Но поесть я раздобуду. Сиди здесь...
Не успела я и рта открыть, чтобы остановить его, мол, я вполне могу и обойтись, невелика беда, как он уже исчез. «Заботится... Приятно... Вот что бы я без него делала? Везёт мне всё-таки, как ни крути... Правда, Мозг?»
– Ну...- голос доносился из области макушки.- В общем, да!
– А тебе не кажется это странным?
– Что именно?
– Моё систематическое везение.
– Нет, не кажется.
– А почему?
– Ты сейчас можешь начать очень сильно ругать меня, но я скажу...
– Говори, коли не боишься...
– Это твоя планета, твой мир...
– В каком смысле?
– В прямом. Она хочет тебя…
– Ничего не понимаю... Впрочем, как и всегда...
– А ты подумай...
– Уж не хочешь ли ты сказать, что сама планета, сам Окатан мне помогает?